ГРИФОН. Нет, кроме шуток, вот с нашей точки зрения, в чем тут правдоподобие, с нашей, не навязанной, не позаимствованной?
КАРЛ. А разве возможна такая точка зрения?
ГРИФОН. Ты смеешься, а я не вижу ничего смешного.
КАРЛ. Зато я вижу. Ты, друг, не хитри и не маневрируй. Тебе следует всего лишь обосновать свое желание участвовать в заварушке. Что бы ты ни говорил, ты так или иначе приедешь к мнению, что участвовать желаешь. Сама логика вещей докажет тебе, что иного мнения быть не может.
ГРИФОН. Но я вправе отказаться.
КАРЛ. Это детский разговор, Грифон. Если откажешься, тебе придется выйти из игры и скрыться с глаз наших долой, исчезнуть без следа, словно и не было тебя никогда. Я вижу, друг мой, ты слегка запутался, и именно потому, что нет у тебя никакой собственной точки зрения. Но не пытайся придумать ее, напрасный труд. Ты ничем не лучше отцов, стало быть, отнюдь не выиграешь в наших глазах, если попробуешь прыгнуть выше головы.
ТЕМНЫЙ. Ты забыл, Карл, что на случай препирательств со стороны Грифона у нас припасен вариант с Зеновией.
ГРИФОН. Опять вы о ней? Ты, Зеновия, согласна с Карлом?
ЗЕНОВИЯ. Он прекрасно говорит. Можно только позавидовать его красноречию.
ГРИФОН. Хорошо, давайте свой вариант с Зеновией.
ЗЕНОВИЯ. Неужели нельзя обойтись без этого?
ГРИФОН. С какой стати мне щадить тебя?
ЗЕНОВИЯ. Вот оно что, встречный вопрос. Тогда и я спрошу. Разве ты не знаешь, как мне неприятен Джида?
ГРИФОН. Ну, отдай предпочтение Джинету.
ЗЕНОВИЯ. Но послушай, Грифон, один ты горы не перевернешь. Меня легко оттолкнуть, вернуть трудно. Отсрочкой решения ты разве что потешишь свое самолюбие, а мне, значит, возиться с этим отвратительным Джидой, принять бесчестие, испить позор?
ГРИФОН. Так нужно, Зеновия.
ЗЕНОВИЯ. Это все, что ты можешь мне сказать?
КАРЛ. А что еще ты хочешь от него услышать?
ЗЕНОВИЯ. Оставь меня в покое, Карл. Дай напомнить этому тупоголовому, что он фактически мой муж, и всему городу это прекрасно известно.
ГРИФОН. Но город еще не знает, на что способен я, Грифон. Я разворочу этот проклятый муравейник.
ЗЕНОВИЯ. Но не ценой моих страданий с Джидой.
ГРИФОН. При чем здесь Джида?
ЗЕНОВИЯ. При том, что во всем городе нет человека более гадкого, низкого, подлого, чем он. Я понимаю, моя возня с ним необходима для дела, но у него дурно пахнет изо рта, и я задыхаюсь, стоя рядом с ним. А разве это подходящие условия для игры и всяких там выходок, если начинаешь задыхаться? В интересах дела я готова принять от тебя побои, только не толкай меня в объятия человека, которым я сыта по горло. Он и в подметки тебе не годится, Грифон. Он бездарен, и непонятно, как подобный тип мог оказаться в нашем обществе.
ТЕМНЫЙ. Тем не менее ты вступила с ним в преступную связь, о чем мы сейчас же расскажем Грифону.
ЗЕНОВИЯ. Замолчи, глупец!
КАРЛ. Наш друг Темный лишен такта. К тому же бедняга потерял всякую способность отличать реальность от сна. И в нашей игре он правдоподобнее всех, счастливчик, слепо несущий несчастье остальным. Я уж не помню, убьют ли его. Да и какая разница... если и убьют, то слишком поздно, он успеет, глядишь, обрести бессмертие. А пока зови, зови своего Джиду, и пусть он откроет глаза недоверчивому Грифону.
ТЕМНЫЙ. А вот иДжида.
Появляется Джида.
ГРИФОН. Ты легок на помине, Джида.
ДЖИДА. Я знал, что вы ищете встречи со мной. Я был тут неподалеку.
КАРЛ. Это все козни Темного, его дьявольская выдумка.
ДЖИДА. Но я-то не выдумка. Может быть, для вас одно это уже повод ненавидеть меня. Пусть так. Только меня, однако, утешает соображение, что имеются и более основательные причины, и быть иначе не может, поскольку я - фигура, личность, я... ого-го!..
КАРЛ. Ты в силе, кто же спорит, и тебя ненавидит весь город.
ДЖИДА. Не просто в силе, это слабо сказано, Карл, нет, я в расцвете сил и талантов, понимаешь?
КАРЛ. Когда-нибудь тебя непременно вытолкают отсюда взашей.
ДЖИДА. А тебя не вытолкают? Ты уже давно под подозрением, на тебя косятся, ты слишком много болтаешь, а кому это понравится? Тебя в конце концов отправят на свалку.
КАРЛ. Видишь ли, Джида, если бы не свора твоих детишек, которых мне от души жаль, я бы давно сделал все, чтобы тебя отправили куда подальше.
ДЖИДА. Ты? А кто ты такой? Простая пешка...
КАРЛ. Ты плохо меня знаешь. Зато ни для кого не секрет, какие зловония исторгает твоя пасть.
ДЖИДА. Протестую! К исторической судьбе нашего города и его будущему это не имеет ни малейшего отношения. Это мое личное дело.
ГРИФОН. Изумлен и рад, подумать только, у тебя завелось личное дело! Но объясни, Джида, зачем тебе понадобилось еще и вторгаться в мою тихую, почти эфемерную семейную жизнь? Вот ты довел меня до такого состояния, что мое сердце обливается кровью, как только подумаю, что моя жена, возможно, вступила в связь с тобой. Зачем ты это сделал, мерзавец?
ЗЕНОВИЯ. Не ломай, Грифон, комедию.
ГРИФОН. Как, и ты, Зеновия, и ты не веришь мне?
ЗЕНОВИЯ. Скажи еще, что я предала тебя.
ГРИФОН. А разве нет? Ты заодно с Карлом и Джидой.
КАРЛ. Это уже переходит все границы. Ты юродствуешь, Грифон. А тебе ли не знать, что Зеновия реалистически смотрит на логику вещей и не желает потакать твоим прихотям.
ТЕМНЫЙ. Одну твою прихоть мы уже удовлетворили - вытащили на свет Божий Джиду. Этого вполне достаточно.
ДЖИДА. Сдается мне, что вы крепко заблуждаетесь... либо забыли... либо постарались забыть, какой выход на свет Божий мне еще предстоит.
КАРЛ. Не обольщайся, дружище, этот выход не увековечит твое имя.
ДЖИДА. История рассудит.
КАРЛ. История! Ха-ха! История!
ГРИФОН. Однако пора начинать. Не хватит ли тянуть резину, господа?
ТЕМНЫЙ. Итак, Джида, признаешь ты, что сделал своей любовницей Зеновию, невесту и без пяти минут жену Грифона?
ДЖИДА. Да. И я никогда не скрывал этого.
КАРЛ. А Джинет сказал бы "нет".
ДЖИДА. Джинет - остолоп, обалдуй, осел, мне плевать на все, что бы он ни сказал.
ЗЕНОВИЯ. Джида нагло соврал. Ложь, жестокая, злая, губительная ложь! Мерзкий, ты намеренно лжешь, чтобы у Грифона от горя помутился рассудок и это погубило его.