— Ты же не станешь брызгать на меня куриной кровью?
— Нет. — В восторге от того, что он поддался на уговоры, Марика взяла его за руку и подвела к каменной скамейке.
— Минуточку! Мы будем это делать прямо здесь? — Он сел. — Сейчас?
— Лучше момента не будет. Держи.
Утром, пока Гаррет спал, Марика приготовила все необходимое и сейчас вручила ему кожаный мешочек с травами и пряностями.
Своупс взял его и сморщил нос:
— Что внутри?
— Лучше тебе не знать. — Марика дала ему еще один мешочек с осколками человеческих костей и белым песком, пропитанным кровью воробья. — Возьми по одному в каждую руку.
Он нахмурился, но сделал, как было велено.
Гаррету всегда было интересно, каково это — видеть призраков во всей красе, а не в виде серых размытых пятен. Да и то изредка. Испугается ли он? Вряд ли. В конце концов, он побывал в аду. Видел все возможные ужасы, которые происходили с людьми. Насколько ужасной может быть способность видеть призраков на Земле?
— Для чего они? — спросил он, вертя в руках мешочки.
— Ни для чего. Просто отвлекают внимание.
— Зачем?
Когда он вновь посмотрел на Марику, она держала руку ладонью вверх у его лица. Гаррет и понять не успел, что она делает, как вдруг она дунула на ладонь. В воздух взмыл белый порошок, затуманив зрение. Гаррет отшатнулся, но от неожиданности все же вздохнул. В этом, видимо, и состоял план Марики. Глубоко в легкие попала здоровенная порция порошка.
Своупс встряхнулся, моргнул, потер глаза и вдруг согнулся пополам от кашля.
— Какого хрена, Марика?
Мир накренился в сторону, и Гаррет рухнул на землю на четвереньки. Его только что накачали ЛСД.
Глава 5
Пятьдесят оттенков неадекватности.
— Это ЛСД? — выдавил Гаррет, чувствуя, как горит все тело.
— Расслабься.
На плечо легла рука Марики. Он стряхнул ее и попытался встать.
— Я бы не торопилась.
— Пошла ты! Что это было? Чем ты меня…
Язык перестал слушаться, и даже закончить предложение Гаррет не смог. А когда решил осмотреться по сторонам, все вокруг стало расплываться. Деревья. Полынь. Пучки травы на земле. Солнце упало с неба и слилось с горами. Мешанина цветов полностью изменила пейзаж, явив совершенно новый, захватывающий мир.
О да. Это точно ЛСД. Или что-то похожее.
Откуда-то издалека послышался голос Марики:
— Гаррет, тебе нужно сесть. Этот этап долго не продлится.
Он попытался вслепую нащупать скамейку, но ничего не вышло. Неясные волны накатывали одна за другой, швыряя его во все стороны, как тряпичную куклу. Вдруг Гаррету стало интересно, есть ли у него все еще ноги. Он их не чувствовал. А в обычном состоянии чувствует? В панике он принялся искать собственные руки, но без толку.
— Гаррет, у тебя будет гипервентиляция. Дыши медленнее.
Он попытался сказать ей, куда конкретно она может засунуть себе свой псевдонаучный совет, но голос прозвучал, как запись с зажеванной кассеты. Эх, старые добрые деньки!
— Так лучше.
Голос Марики звучал успокаивающе, но Гаррет в упор не помнил, чтобы сделал что-нибудь, чтобы стало лучше. Неужто он сел на скамейку? Задницы он точно не чувствовал. А есть ли у него все еще задница?
Опять накатила паника. Женщинам нравился его зад. Если он исчез, ради чего тогда жить?
— Не спеши.
Ее голос показался ему прохладной океанской волной в знойную ночь. Гаррет чувствовал ее запах. Этот аромат напоминал ему о том, как он впервые оказался на набережной в Калифорнии. Соленый океанский бриз. Сладость сахарной ваты. Духи девушки, которая ему тогда улыбнулась. Яркие и теплые, как ваниль. Улыбка была такой же.
— Гаррет, посмотри на меня.
Он тряхнул головой.
— Открой глаза, милый.
— Не могу. У меня нет глаз.
Тут он понял, что Марика стоит на коленях между его ногами. Опасное она выбрала место.
— Есть. Честное слово.
— А задница у меня все еще есть?
Она тихо рассмеялась, и этот смех подействовал на него успокаивающе, как стекающий по горлу бурбон.
— Сто процентов задница у тебя есть. И глаза есть. Открой их.
Гаррет попробовал разлепить веки, и после нескольких неудачных попыток ему это удалось. Мир снова обрел формы, но как будто не совсем. Все казалось не таким, как было несколько секунд назад.
— Я его не помню, — печально проговорила Марика. — Не помню мир, из которого ты только что вернулся. Но я помню, что он был прекрасен. Особенно Нью-Мексико.
— Что ты имеешь в виду?