Так вот, наш старый мудрый Правитель… Сколько баек ходит о нем в Городе, да и по всей славной стране Офир! Про то, как к нему пришли две женщины, претендовавшие на одного ребенка, и он опознал истинную мать. Про то, как он пропустил шелковую нить в извилистое отверстие на изумруде. Про то, как разоблачил вора среди трех ювелиров. Про то, как разгадал завещание хитроумного отца, оставившего детям лишь коробки, набитые землей, костями и досками.
Впрочем, я слышала, как евреи рассказывали те же байки про своего царя Соломона, а узкоглазые гости с Востока что-то такое говорили о мудром судье У, перевирая, как обычно девять из десяти слов нашего прекрасного языка. Впрочем – выпью-ка и я еще – мы же знаем, что именно наш Правитель так умно разрешил все эти загадки.
Но самое главное, о чем мы никогда не должны забывать это то, что уже тридцать лет Правитель ведет дела в Городе так, что богатство только притекает к нам. И все мы, обитатели квартала Цветов, должны быть за это особенно благодарны, ибо в тучные годы нам благодать, а когда нищает народ, еще больше нищаем мы.
К тому же Правитель плодовит – а это высшая добродетель для мужчины у власти. Три сотни сыновей у него, а дочерей – без счета, и ни одного из своих детей он не бросил без помощи. Некоторые из них, конечно, умерли. Но в этом нет вины Правителя. Дочерей он выдает замуж в другие города и страны, тем самым укрепляя связи Города, а из самых сильных и ловких в военном деле сыновей собрал гвардию для своей охраны. И воистину нет более надежной охраны!
Да ты наливай, наливай! Ведь всем известно, что нового Правителя изберет совет старейшин после смерти нынешнего – да продлятся его дни на этой земле! И тогда, конечно, старая гвардия будет расформирована и отпущена восвояси жить, чем боги подадут. Поэтому нет ни одного гвардейца, который не берег бы жизнь своего отца и повелителя пуще своей жизни.
Да, наш Правитель мудр. Мудр и справедлив.
Налей-ка мне еще. И знаешь, что я тебе скажу? Матушка Ним сегодня дала мне черствую лепешку и подвядшую зелень. Так что к этой петрушке и сельдерею я не притронулась, а лепешку приходится размачивать в вине. Ладно хоть вино, как всегда, молодое и кислое – точно такое, как я люблю.
Что ж, выпьем за здоровье Правителя!
Паучок
Старая грымза, которая, не известно за какие заслуги, еще не сослана доживать свой век в одно из удаленных поселений, где рабы выращивают пшеницу, репу и капусту, убирается в наших комнатах не слишком тщательно. Я еще молода и меня любят прибыльные клиенты, так что у меня есть свои покои в шесть шагов в ширину и восемь шагов в длину. Не разгуляешься, конечно.
Но зато у меня приятный сосед. Высоко под потолком, там, куда не добирается со своей метелкой и тряпкой старая грымза, свил свою паутину маленький паучок. Откуда я знаю, что это не паучиха? Во-первых, я бы не потерпела соседку-женщину. Во-вторых, вот уже третий год, как я наблюдаю за этим малышом, и он ни разу не принес паучат. В-третьих, время от времени он куда-то исчезает – видимо бегает спариваться к какой-нибудь противной (для меня) и весьма привлекательной (для него) самочке.
Это очень трудолюбивый паук. Он тщательно следит за своей сетью, не позволяет ей зарастать пылью и постоянно очищает от старых засохших трупиков фруктовых мушек. Это паук, знающий толк в прекрасном. Его паутина соткана по строгим канонам симметрии. И это паук-философ. Иногда, часа в четыре дня, когда до шумного вечера еще далеко, на меня накатывает тоска, и я с ним разговариваю. Он в ответ слегка шевелит жвалами, перебирает лапками и вдумчиво смотрит на меня своими мудрыми глазами.
А вы знаете, что именно паук является спутником великой богини Акидис, покровительницы любви земной и грешной? Говорят, когда-то давно была она влюблена в прекрасного рыбака. А тот любил лишь море. Как ни билась владычица, она не смогла зажечь в его сердце ответную страсть. Тогда, разгневавшись, она превратила юношу в паука, обреченного вечно жить вдали от соленой стихии, но в последний момент ее сердце сжалилось (так говорят одни) или, напротив, преисполнилось коварства и злобы (так говорят другие) и она оставила ему его сети то ли в утешение, то ли на вечную горькую память.
И вот теперь вокруг Акидис всегда раскинута паутина, в которой запутываются и праздные гуляки, и грозные вельможи. И сотни девок из квартала Цветов, и тысячи невинных дев Города, и даже бессчетные множества честных женщин прекрасной страны Офир ежедневно возжигают светильники перед маленькой статуей, и подносят ей цветы и фрукты, и смазывают медом и нардом ее уста и ступни ее ног, с единственной целью – привлечь сердце того, кто им мил.