На лице у Бэлы застыла вежливая улыбка.
— А ты, кажется, самого директора околдовала, — будто не замечая её холодной вежливости, продолжает госпожа Ананд. — Столько, говорит, забот свалилось на бедняжку!
Не забыла госпожа Ананд и о старухе с дочерью.
— А уведомление я им прислала, чтобы приструнить… Припугнуть иногда не мешает… Рамрати за отпуск деньги выдай, а старуха, может, сама уйдет? Возраст все‑таки. Тогда и к врачу ходить незачем.
В сопровождении Бэлы госпожа Ананд проходит в дворницкую. Был выходной, и все девушки, приехавшие на курсы, сидели по своим комнатам. Не было только Рукмини.
Старшие по возрасту — все трое разом, будто сговорившись, — подобострастно приветствовали начальство.
— К ногам вашим припадаем, мэм–сахиб, — сразу же запричитала Кунти. — Если не разрешите разводить по ночам костёр, комары проклятые совсем заедят нас. Комар, он только дыма боится. Прикажите, милостивица наша…
— Приказываю здесь не я, а госпожа Бэла. С нею и говорите…
— А госпожа Бэла говорит, без вас не может…
Госпожа Ананд недовольно морщится. Задержав взгляд на задорно улыбающейся Гаури, она невольно вспоминает высказывание господина Даса — того самого… И слова Баге о бесценном товаре.
…Надо бы спросить, как звать эту резвушку…
….По всему видно, Бэла нравится девушкам. Ну нет, она вышибет из них эту блажь!.. Стоп! Стоп!.. Не надо волноваться, не надо резкостей.
…Да, Баге прав. Смотрятся все очень аппетитно. При одном только взгляде на эти лакомые кусочки старые сластолюбцы слюной изойдут. Как на подбор, одна другой краше!..
«Что это вдруг приключилось сегодня с госпожой Ананд? — мелькает в голове у Бэлы. — Чудно! И разговаривает так, будто у самой тети Рамалы училась».
— Дорогая Бэла! — прочувствованно говорит госпожа Ананд на прощание. — Ты бы угостила как‑нибудь дядю печеньем своего приготовления, а? Бедняжка каждый день твердит: «Такое печенье только Бэла приготовить может».
И, махнув на прощание рукой, госпожа Ананд захлопывает дверцу. Лимузин плавно трогается.
— Что там ни говори, а душа у неё добрая, — растроганно шамкает Муния, когда лимузин госпожи Ананд скрывается за поворотом. — Чистая и добрая!
— Тоже мне нашла чистую, — огрызается дочь. — У такой на языке мёд, а вот что под языком?
— Хватит с меня, наработалась! — недовольно ворчит старуха. — Жалованье не прибавят — возьму расчет. Это я вам говорю!
К Бэле неслышно подходит Вибхавти.
— Что случилось, Вибха?.. Пойдемте ко мне.
Девушка следом за Бэлой проходит в комнату.
— Да тут вот, сестрица…
— Ну, что там у тебя, рассказывай.
— Да все эта Кунти… Она… очень… она какая‑то не такая.
— Что значит не такая?
— Нехорошая она, и привычки у неё дурные. Вы бы перевели её в другую комнату… Она спать по ночам не даёт.
— Чем же она занимается? Может, курит тайком?
От возмущения лицо у девушки полыхает густым румянцем.
— Нет… хуже… Она с нами спать укладывается. То со мною, то с Чандрамохини… А между собою они с Рукмини такое говорят — от стыда сгореть можно.
Бэле тотчас приходит на память происшествие, случившееся в общежитии медицинских сестер. Там тоже одна не давала покоя соседкам.
— Ладно, Вибха, пришли ко мне Кунти, — помолчав, тихо произносит Бэла. — Впрочем, не надо, ступай… Рамрати! Позови Кунти Дэви!
Минут через пять является недовольная Кунти.
— В вашей комнате четверо?.. Да, тесновато. Сделаем так. Вы с Рукмини переселитесь в соседнюю комнату. Она пока пустует. Я сейчас скажу, чтоб её открыли.
— Почему это нас отселять решили? — развязно спрашивает Кунти. — Что‑нибудь случилось?
— Ничего не случилось… Ты ступай готовь свои вещи.
— Отселяйте кого хотите, а я никуда не пойду.
— Никого, кроме тебя, я отселять не буду. Никого. Даже Рукмини. Отселю только тебя. Одну.
— Не по справедливости это!
— Попридержи язык… Тебе не стыдно?
— А чего мне стыдиться? Или у меня пузо на нос лезет?
— Кунти Дэви!
— Эта ломака… Вибха нашептала вам, а вы и уши развесили? Поверили? Надо сначала обе стороны выслушать, а потом уж решать!