«Я все сказал ей, как велели, а она, видите, не отпустила. Такого наговорила…»
«Ладно, заткнись! Я и раньше знала — перед красивой женщиной ты словно язык проглатываешь».
Считавший себя образцом красноречия Абдул обиделся:
«Я ещё и виноват! Да стоило мне только заикнуться про ваш прием, она как вскинется: «Не пущу девушек!» Я и так и сяк ей: «Экстренный, мол, вызов», а она такое мне сказанула — повторять не хочется».
«И не надо повторять! Я и так знаю!»
«Она даже не поверила, что девушек требуете вы. Все переспрашивала меня. «Нет, — говорит, — это не госпожа, а господин твой их требует…» А подлюга Рамратия, как попугай, все за ней повторяет…»
«Эй, Джоти! Что там стряслось?» — донёсся из гостиной голос мистера Ананда.
А ей чудилось, будто в ушах у неё звучит голос Бэлы Гупты: «Нет, это не госпожа, а господин твой их требует…»
«Ничего не стряслось! — стараясь сдержаться, отвечала она мужу. — Просто не прибыли… пончики!»
«Ай–ай–ай!»
«Значит, продолжения не будет? О горе мне!»
Мистер Ананд торопливо вышел на веранду.
«Я тебя сколько раз предупреждал насчёт этой Бэлы, — горячо зашептал он. — Она тебе ещё покажет! Говорил ведь тебе… get rid of these Guptas, Mukerjis, Choudris![6] Вот зараза! Все общежитие разложила! Цветок невинности — нарцисс!»
Самый молодой из гостей, мистер Баге, все время хранивший молчание, отверз наконец уста:
«Предлагаю прямо отсюда направиться к целомудренной Бэле Гупте и раскинуть лагерь под самыми её окнами».
«Никуда мы отсюда не уйдем, пока не услышим народных песен!»
«Зря, что ли, госпожа Джоти второй день соблазняет нас?»
Мистер Ананд досадливо потер свою лысую голову. Потом, оглядев гостей, возгласил:
«А вы знаете, Джоти сама великолепно поет».
«Браво! Браво! — послышались радостные голоса, гости оживились. — Зачем тогда все эти пончики?»
«Начнём, пожалуй», — изрёк Баге, усаживаясь на циновке у её ног.
При виде этой сцены гости расхохотались.
«Джоти, дорогая, — взмолился мистер Ананд. — Время не ждёт… Спой нам, пожалуйста».
И сам вдруг затянул дребезжащим тенорком:
#Ах, на подносе золотом,
Ах, на подносе…
«Видишь, — добавил он, — не просто с золотой каёмочкой, а весь из золота!»
«Ха–ха–ха! Ах–ха–ха–ха!»
Теперь уж и госпожа Ананд смеялась вместе со всеми.
Проводив гостей, она тотчас кликнула Абдула и в глухую полночь, полыхая от злости, нагрянула в общежитие.
Сейчас, когда она вернулась домой, все в ней кипело от ярости, и хоть привратник не спал, на него первого обрушился гнев хозяйки: почему, мол, ворота не заперты?
Из глубины особняка доносился могучий храп мистера Ананда. Это лишь подхлестнуло её. Она шумно распахнула входную дверь и с треском захлопнула её за собой. Храп звучал с неослабевающей силой. Стоя на пороге спальни, она брезгливо разглядывала мужа, который, свернувшись калачиком, лежал поперек кровати. Замызганная пижама, белые, как у покойника, ноги, на голом черепе, у самого виска, шевелятся несколько волосков, рот разинут, видны красные, без единого зуба, десны, на покрывале — липкие пятна слюны…
Мельком взглянула на свое отражение в настольном зеркале, резким движением отбросила со лба прядь волос… А у Бэлы Гупты, черт бы её побрал, завидное здоровье и сложена отлично, хотя ничуть не моложе, — нет, она никак не может быть моложе госпожи Ананд… А мистер Баге сегодня сказал ей комплимент: «У женщин, уроженок Бенгалии, есть все, одного не хватает им — величавой южной красоты. Когда я смотрю на вас, мне всегда вспоминаются храмы Южной Индии…» Ловок, бес! Пока продолжалось застолье, Баге не отрывал глаз от её пышного бюста. То и дело поправлял узел галстука, словно воротник душил его. Большой нахал все‑таки! И почему это мужчины вечно таращат глаза на её грудь? На днях, когда она проходила по Сабзи–багу, молодой сын зеленщика, будто расхваливая свой товар, прокричал ей вслед: «Покупайте плоды папайи, плоды папайи! Свежие, сочные, крупные. По восемь ан[7] за штуку! На рупию — пара!»
На ночном столике стакан с водой, в стакане — искусственные челюсти. Ей почудился вдруг дребезжащий смешок мужа: хи–хи–хи! This is a flower of flash[8], Джоти!
В эту ночь госпожа Джоти Ананд не сомкнула глаз ни на минуту.
II
Среди благотворительных заведений Банкипура «Благотворительное женское общество» пользовалось особым уважением. В местных газетах регулярно публиковались сообщения о его деятельности. Каждый материал неизменно сопровождался фотографией. Ведь президентом Общества был сам главный министр штата, а вице–президентом — известная общественная деятельница, которую все называют не иначе как «леди Салям». Кроме вице–президента, в состав правления входило ещё шестнадцать человек: двенадцать женщин и четверо мужчин — бывший судья Верховного суда штата, два адвоката и престарелый доктор Дубе, известный специалист по женским болезням.