– К какой моей даме?
– К Изольде, – просветил Оршанского наблюдательный клоун. – Она не в счет, вольдемаровская пассия. А так – будь моя воля, располовинил бы самолет, как вот этого цыпленка, – он помахал перед журналистским носом обглоданным окорочком, – и весь носовой салон отправил бы в свободный полет.
– Даже невзирая на то, что там сидит безвинная девушка? – Как и Хруцкий, Александр слегка захмелел и болтал в охотку, пытаясь заручиться расположением этого человека. Старый клоун – это не юная и наивная выпускница училища, исполняющая скромную обязанность бревна под бензопилой. У таких зубров обычно вся труппа под колпаком. И далеко не одного российского цирка.
– Твоя Изольда – обычная молоденькая дурочка, – медленно проговорил Игорь Вениаминович, сосредоточенно разливая водку по стаканам, – влюбленная в своего патрона только за то, что он дал ей работу. И зубки у нее пока еще молочные. Но, как говорится, с кем поведешься… Будь уверен, корреспондент, через пару лет эта милашка одним взмахом своих прелестных челюстей перегрызет тебе не то что глотку, а перекусит пополам. – Старый циркач посолил надкушенный помидор и слегка приподнял стаканчик. – Так что по поводу этого будущего хищника я не испытываю ни малейшего сожаления.
– При всем уважении к вашей точке зрения хочу, однако, заметить, – в голосе Александра зазвучали нотки провокационного вызова, – что даже такой мэтр, как вы, может ошибаться.
– Ну-ну, – ехидно произнес клоун и снова: – Ну-ну. Впрочем, я вполне допускаю, что и в среде профессиональных журналистов может процветать скудоумный интеллектуализм. Особенно в последние годы. Ничего, вот погастролируете с нами, посмотрите на закулисье, поживете среди нас, может, кое-что и поймете.
– А вы, кстати, в каком отеле остановитесь? – поинтересовался Александр более насущными проблемами. – У вас места уже забронированы или будете расселяться по прибытии?
– Да, молодой человек, как это все печально… – грустно вздохнул Игорь Вениаминович, непонятно, правда, по какому поводу: то ли оттого, что быстро убывал сорокаградусный напиток, то ли по случаю профессиональной неотесанности собеседника. – В гостинице будет жить другой салон. А все, кто летит в этом, сотни лет жили, живут и будут жить в походных кибитках и фургончиках, которые в общем-то и именуются цирком.
– И у вас есть такой? – недоверчиво спросил Александр.
– Разумеется. – Старый клоун снова сосредоточился на законе уравновешивания жидкости в сообщающихся сосудах.
– И-и-игорь Вениами-и-инович… – заискивающе начал было Оршанский, но циркач перебил, дружелюбно качнув стаканчиком:
– Живи, конечно.
Самолет снова заложил вираж, заходя на невидимую пока посадочную полосу аэропорта Ларнаки.
Глава 6
К трудоголикам Оршанский себя никогда не относил. И хоть слыл он среди своих коллег, да и вообще среди столичной фээсбэшной братии грамотным сотрудником, но работу и отдых всегда разделял четко и умело.
– Иначе, – наставлял он, бывало, молоденьких практикантов, – любой начальник, который думает только о своем повышении в звании, как он поймет, что на тебе можно ездить как угодно, все соки из тебя выжмет, а потом за ненадобностью переведет в отдел с бумажками работать: читать всякий стукаческий бред и составлять отчеты о съеденной за год картошке.
Поэтому будь ты хоть трижды разудачливый и талантливый сотрудник, когда беседуешь с начальством, ноги на стол, как это делают в штатовских фильмах, забрасывать не стоит – вряд ли это кому понравится. Однако и своими правами ни в коем случае нельзя поступаться. Таков мой принцип работы, – поучительно заканчивал Оршанский экскурс в профессию и обычно приглашал самую симпатичную практикантку из школы МВД в кафе или пообедать в ресторане. Недоедающие студентки обычно соглашались.
Сейчас же было самое время немного отдохнуть. Во-первых, определившись с жильем в вагончике-гримерке клоуна, Александр выгадывал не одну сотню «зеленых», выделенных ему редакцией на проживание. Уж в чем, в чем, а в российских туристах на Кипре никогда не было недостатка. Объясняешь соотечественнику ситуацию, соответственно, проставляешься, и он выписывает счет за свое проживание на твое имя. Слава богу, в хороших отелях не принято перечить клиентам. Назовись хоть Голопупенко, хоть Попандопуло – главное, что оплатил. Да и фээсбэшная бухгалтерия с администрацией пятизвездочных отелей связываться не рисковала и лишних проверок, когда это было возможно, не устраивала. Так что денег на хороший отдых Оршанский себе выкроил. Это, во-первых. Во-вторых, надо было прогуляться по свежему воздуху, может, даже искупаться, потому что после бессонной ночи и водочного полета голова напоминала набитый опилками мешок. И в-третьих, хоть Александр и нашел себе дармовое пристанище, однако, предположим, сиюминутно завалиться в кровать и выспаться он не мог по той причине, что жилья еще не было. Рабочие только-только приступили к сбору небольших вагончиков, в которых и должна была жить труппа.
Оршанский высмотрел в базарной суматохе старого клоуна, подошел к нему и осторожно тронул за плечо.
– Игорь Вениаминович, – заговорщицки прошептал журналист, – у меня благодаря вам сэкономилась некоторая сумма валюты. Давайте уйдем из этого вокзального гама, и я, насколько смогу, познакомлю вас с достопримечательностями этого неповторимого средиземноморского курорта.
– Спасибо, Сашенька, – вежливо откликнулся Игорь Вениаминович, зорко наблюдая за всеми передвижениями обслуживающего персонала, – в другой раз – всенепременнейше. Но пока мы с тобой не обеспечены жилплощадью, такой поход будет крайне неразумным.
– Да что с ней будет, с жилплощадью-то? – искренне удивился Оршанский. – Через час-другой соберут, попросим кого-нибудь присмотреть за пожитками, а сами хоть отдохнем за это время. Завтра поставят шапито, начнутся репетиции и выступления, когда еще свободная минутка выпадет?
– Нет, Саша, я педант, – решительно качнул головой старый циркач, – творческого бардака не приемлю. Вещей у меня хоть и не много, но у каждой есть свое место. Это даже не привычка, а годами отработанный церемониал. А время посетить местные достопримечательности мы с тобой обязательно найдем, – успокоил он журналиста.
В ответ Оршанский только тяжело вздохнул. Развернуться и уйти в солнечный город, навстречу лазурному морю и пляжам сейчас было бы по крайней мере нетактично. И хоть его дружбе с Хруцким и шел-то всего седьмой или восьмой час, все равно поступить вот так…
– А ты тут не торчи. – Игорь Вениаминович словно угадал чаяния молодого человека. – Ничего полезного, а тем паче – интересного ты сейчас не увидишь. Вокзальные крики да базарная ругань. Сходи искупайся, попей пивка, или чего тут модно пить?
– Вино, – отозвался Александр.
– Вот, – благодушно согласился старый клоун, – отведай нектара местного разлива. А вечером – милости прошу, так сказать, на новоселье. Я ведь гражданин эсэсэсера, старой закалки, одним словом. – Игорь Вениаминович слегка встряхнул свой походный саквояжик, в котором тут же многозначительно булькнуло и раздался глухой звон нескольких бутылок. – Неприкосновенный запас – дело святое.
– Не пойдет в такую жару водка, – с сомнением качнул головой Оршанский. – Может, купить чего полегче?
– Водка на то и водка, что всегда к столу, – поучал журналиста старый клоун, – а довериться местному разливу в первый же вечер – все равно что Родине изменить. Успеется, попробуем еще и местной бормотухи. Да иди ты уже, слушай, – неожиданно вскипел коверный, – не отвлекай бога ради! А то вон уже братья-акробаты всем своим многочисленным потомством прямо в наглую рабочих перехватывают!
И Игорь Вениаминович с боевым рыком ринулся на чету акробатов-прыгунов с подкидными досками.
Оставшись не у дел, Александр пристроил свой чемоданчик рядом с вещами Хруцкого и неспешно двинулся изучать город.
На Кипре Оршанскому уже доводилось бывать дважды. Оба раза по служебным делам. Один раз в столице – Никосии, там проходила конференция уже не вспомнить и кого, и Александр готовил по ней материал. А второй раз – в Лимассоле, портовом городе-курорте, в порту которого произошел громкий скандал с нашим торговым судном, и Оршанского срочно отправили от журнала выяснить, в чем там суть инцидента.