– Свободен.
– Что ты сказал про полковников? – спросил Андрей, пристально вглядываясь в мои глаза. А они честно ему отвечали – пошел на… Мне Сивуч старший надоел, зануда. Поэтому еще одного Сивуча рядом с собой я не потерплю.
– Свободен, говорю, как муха в полете!
– А ты кто?
– Какая тебе разница? Будь здоров. Тебе налево мне направо.
– Нет, подожди…Ты не из этого племени? А зачем меня освободил?
– По ошибке.
Я развернулся и пошел по коридору, ведущему к лифту, освещая себе путь факелом, снятым у входа. Всем своим видом давая понять, что брать его с собой я не намерен.
– Постой! – крикнул он, – Давай поговорим!
И прибавил шаг, догоняя меня.
– Не о чем мне с тобой разговаривать. В темноте страшно? Хочешь, факел отдам? На, держи! – я насильно всунул ему факел в руку. Он растерялся, но факел взял, – А теперь поворачивай оглобли и дуй в ту сторону по коридору, там выход. Усек?
– По какой ошибке? Какие полковники? Ты можешь хоть на пару вопросов ответить? Спасибо тебе, конечно, что освободил…, – залопотал полковник.
– Не за что! Кушай не обляпайся! Сказал некогда мне! – рявкнул я, – И тебе надо поторопиться. Тревогу поднять могут с минуты на минуту.
Я опять развернулся, и припустил со всех ног по коридору, пытаясь отвязаться от благодарного пленника. Бежал как трус. Ну, что скажите ради Бога, мне было с ним делать? Отправить на тот свет, на встречу папаше? Вроде не за что. И нянькаться с ним неохота.
Андрюшка не ожидал от меня такой прыти, и догонять бросился не сразу. Он вообще ни черта не соображал. А за это время я добежал до лифта. Створки само собой были закрыты. Ну, так, зачем мне тесак? – так, кажется, спрашивал Сивуч старший. А вот зачем! Еще пару секунд и, вонзив пальцы между створками, я поднапрягся и протиснулся между ними, падая в бездонный черный колодец. И в тот момент, когда тело приняло почти горизонтальное положение, чуть оттолкнулся ступнями от узкого порожка. Ух! Руки впились в ржавые поручни ремонтной лестницы. А снизу несло теплом. Несло запахом муравейника. Не знаю, как описать этот запах прелой земли, отходов жизнедеятельности насекомых, запах крысиных нор, аромат воска, едва различимое дуновение снизу. Словно кто-то тихо сопел во сне. Мне было страшно. Но внутри сидела уверенность, что доберусь я куда надо, и ничего со мной не случится. А сверху раздавался топот ног по каменному полу. Это Сивуч меня разыскивал. Ну-ну, ищите и обрящите.
Чем ниже я спускался, тем меньше мне этого хотелось. Представлял себе разложившийся труп Лома, не то чтобы я покойников боялся, а неприятно было. Там в кабине лифта еще дыра была от пулемета. Тяжелая все-таки штукенция. Кабинку лифта он прошил насквозь. И через ту дыру я уже лазил. Но тогда меня ждали Хаймович, Косой и Роза. И на разные мелочи я не обращал внимание. А сейчас меня снаружи никто не ждал…А вот внизу гудел рой и тихо гнили останки Лома. Добрый был парень, немного глупый, со странным дефектом речи – когда говорил, не мог долго слово выговорить. Только маты у него изо рта вылетали без запинки. Почему лом? А росту в нем было добрых два метра, поэтому над ним хоть и подтрунивали, но злить опасались.
***– Полковник?!
Рядовой Ерошкин выронил топор из рук и рот открыл. Остальные обернулись и тоже замерли, словно те деревья, только не ветвями на ветру шевелили, а глазами хлопали.
– Что делаем бойцы? – спросил Сивуч, чувствуя неладное. Удивились, понятно. Но вот особой радости от его бойцов не веяло. Беда случилась, понял он и помрачнел.
– Так, вот к зимовке готовимся…Срубы ставить решили, – оправдывался Трисеев, руководящий валкой деревьев.
– Это правильно, – кивнул полковник, понимая, что без карты Андрей институт найти не смог, и видя, что поиски затягиваются, решил тут обосноваться на долгий срок. 'Где Андрей?' – хотел спросить Сивуч. Но удержался, и спросил другое:
– Ну, ведите в расположение, показывайте, как устроились!
И улыбнулся, ожидая ответной улыбки. Все-таки это была его семья. Понятно, что его место занял сын, но Сивуч старший с ними всю жизнь прожил бок о бок… А улыбки не последовало, бойцы переглянулись между собой, словно решая, что делать. И тут Трисеев наконец открыл рот.
– Тут такое дело полковник, что я сейчас за старшего…Давай присядем что ли?
Полковника словно водой холодной окатило, и тут же бросило в жар.
– Ну, докладывай, что тут произошло.
Они присели на свежее сваленное бревно. От жары сосна пустила обильную живицу. И Сивуч уставился на капельку смолы выступившую на стволе. Слезы дерева, подумал он вскользь, и приготовился к худшему. Следующие двадцать минут он молча слушал сбивчивый рассказ Трисеева. Как погибали и терялись бойцы в городе, как пришлось зарезать последнюю лошадь. Как безуспешно они искали воду. Как Андрей впал в истерику и застрелил Курбана. И лишь когда рассказ дошел до того, что они оставили город. Сивуч сказал: