– Итр чо! Итр цна! – заорали погонщики, корректируя движение жуков.
И те послушно развернулись и поперли в сторону нападавших. И тут им в спину ударили стрелки Шубенка. Одна из стрел пронзила ногу человеку в панцире, и он упал.
– В людей стрелять! Целься в людей! – заорал Сивуч, чувствуя в этом решении их спасение. Почему спасение, непонятно. Но Сивуч верил своему звериному чутью не раз выручавшему его в трудную минуту в бою. Стрелы послушно посыпались на людей, но большинство отскочили столкнувшись с костяными доспехами, и не причинили им вреда
– В голову стреляй! – прокричал он, натягивая тетиву.
Стрела скользнула по широкой почти круглой каске, от чего голова человека дернулась в сторону на миг, открыв шею и горло. И в то же мгновение другая стрела воткнулась, найдя желанную цель. Слабеющая рука погонщика вцепилась в древко, сминая оперение. Меж тем первый ряд бойцов Мельченко, уже отбивался от жуков шашками. Погонщики, прячась за спинами насекомых, подошли в плотную к сражающимся, подняли к губам трубки и плюнули. Несколько бойцов страшно закричали и упали, забившись в конвульсиях. Впрочем, мучения их длились не долго. Насекомые мутанты быстро прикончили раненых. А сражение, еще не начавшись, быстро переместилось с улицы в помещение магазина.
– Отходим! – выкрикнул приказ Сивуч, отступая к витрине магазина. Нагромождение разного хлама давало шанс. Жуки в отличии от людей были бесстрашны и неуязвимы. Стрелять из луков первому ряду было некогда, они только, что пытались сдержать натиск врага. А второй ряд стрелять не мог, боясь попасть в своих. Взвод Шубенка высыпал в полном составе из засады и атаковал врагов с тыла. Пытаясь в рукопашной достать погонщиков.
– Итр кача! Итр мга! – закричали погонщики, разворачивая часть торков при появлении нового противника. Они опять поднесли к губам трубки, чтобы плюнуть ядовитыми стрелами. Но выскочивший вперед, Шубенок прикрылся невесть откуда взявшимся в его руке щитом. С изумлением, Сивуч опознал в этом 'щите' крышку от гигантской кастрюли. Мелкие ядовитые стрелы отскочили от крышки, а Шубенок проскочив между жуками, кубарем прокатившись по земле, рубанул погонщика по ногам.
– А-а-а! – закричал раненый падая. Его стопа в пыльной сандалии осталась на земле, а с окровавленной культи толчками выплескивалась кровь, тут же впитываясь в пыль и песок, обильно смачивая растрескавшийся и расплавленный под солнцем асфальт. Следом за Шубенком, Чередников и Капот с подобными же щитами поспешили на выручку командиру, попавшему в самый центр врага. Погонщики развернулись к Шубенку, в их руках заблестели ножи. Ну, это не серьезно, усмехнулся Сивуч наблюдая одним глазом за происходящим, парируя выпад клешни и рубя, стараясь попасть в узкую щель сочленения, на сгибе. И шашка прорубила, прорезала хитин. Клешня отдернулась назад, и согнулась. И точно…Шубенок успел порешить двоих, прежде чем на него набросились жуки, а погонщик отступили, прячась за их спинами и готовясь плюнуть. Сивуч отскочил в сторону от протянувшейся и клацнувшей клешни и опрокинул на нее тяжелый большой шкаф. Жука придавило. И полковник с ненавистью сунул шашку в черный ничего не выражающий глаз. Лезвие вошло глубоко. Мутант быстро-быстро заскреб конечностями и затих.
– В глаза их бейте! В глаза!
– Получи сука!
– Гад! – донеслось из-за спины полковника.
Что-то падало и ронялось. Сивучу некогда было смотреть за спину, хотя он слышал, что бой идет уже за его спиной. Бойцы Мельченко неуклонно отступали, неся потери, использовали все подручные предметы, чтобы сдержать наступление мутантов. А жуков никак не уменьшалось. Шевелится они стали не так резво, и нападали не так дружно. Все-таки людей ими руководящих поуменьшилось.
– К черту жуков! Выбить всех людей! Любой ценой! Убить всех! – прокричал полковник, вырываясь вперед. Каким-то ящиком запустил в голову погонщику, целившемуся в него из трубки. Перемахнул через стоящую перед ним тумбу, и по ходу резанул шашкой наискось стоящего противника. Лезвие процарапало панцирь на груди, погонщик выхватил нож, заткнутый за пояс. Сивуч крутанул шашку и…почувствовал, как в его ногу словно собака вцепилась. Страшная сила сминала мышцы, пытаясь добраться до кости, смять ее, сломать, раздробить.
Как не крепился полковник, но крик вырвался из его груди. Боль была настолько сильная, что он не мог удержаться. Повернулся лицом к нападавшему, и тут же прямо в лицо ему крикнул Мельченко: