Вскоре по их указаниям гиганту пришлось взять влево и вести раскоп по небольшому боковому желобку с истоком прямо на вершине бугра. Аура еще усилилась, уже явственно ощущались накатывавшие волнами эманации. Новеньким–первогодкам пришлось отойти к устью промоины; одного забрал Целитель – у того дело дошло до спазма, судорог щупалец и частичной потери мышечного тонуса, как будто он искупался в сильно пересоленной воде с большой примесью мирабилита. Но матерые, кривясь и вслух фыркая, держались. Гиганту же, похоже, все было нипочем, а погонщик, повращав глазами, потребовал коробку пастилы с кислинкой и, непрерывно жуя ее, продолжал управлять.
Копать между тем становилось все тяжелее и тяжелее – выветренный поверхностный слой был уже выбран, пошел плотный коренной грунт. Гигант упорно и методично трудился. Глядя, как ловко и умело он, сплющив кончики щупалец, просовывает их в малейшую щель и, расклинив, отдирает и опрокидывает целый пласт, или, прилепившись присосками к, казалось бы, монолитной поверхности, осторожно покачивая и расшатывая, вынимает очередной камень или ком ссохшейся глины, трудно было поверить, что он лишен разума. Так работа продолжалась до обеда с короткой, в этих широтах, сиестой и затем до темноты.
Между тем волны эманаций слабели и слабели и к концу первого дня работы колебания ауры Первых почти затихли, хотя фон все еще оставался очень сильным, сравнительно с другими местонахождениями.
Наутро археологи собрались у раскопа в полном недоумении. Аура есть, но ничего, что можно было бы классифицировать как артефакт!
— И это все? – разочарованно проскулил кто–то.
— Погодите–ка… – протянул Верзила, внимательно пригляделся к только что вывороченной глыбе, отломал несколько комочков, поднес поближе к глазам – посмотрите сюда!
Низ глыбы был темнее и серее верха, крошился легче, зернышками покрупнее и давал при этом больше пыли.
— И что же?
— А то, что это уже не чистая глина, а с примесями продуктов коррозии! Чего – не знаю пока, тут нужен химический анализ, но это не окаменелость! Вот, глядите! Вот этот беловатый кусочек! Это же явно окисел металла. Нужно копать отсюда вглубь, там может быть что–то уцелевшее.
Действительно, крошка, которую сумел углядеть Верзила, по виду очень походила на всем известный налет на изломах пришедших в негодность изделий из алюминиевых сплавов. И весь низ глыбы представлял собой, похоже, почти целиком какой–то натечный минерал.
Мыслящие посовещались, проделали несколько химических опытов – в экспедиции имелась простенькая полевая лаборатория, которая, забытая за ненадобностью, кочевала от сезона к сезону в своем ящике – и согласились с Верзилой: теперь нужно копать вглубь.
Однако внедриться глубже сразу не удалось: требовалось расширить яму, иначе гигант не смог бы работать. Вскрышные работы заняли не так уж много времени, тут особой аккуратности не требовалось, и к обеду был расчищен приличных размеров участок слоя явно чужеродного происхождения – серовато–бурого, зернистого, пылящего; при взгляде издали видно было, что он образует плавно выпуклую поверхность.
— Купол? Полость, которую Вы ощущали? – это обратился к Мыслителю напряженно наблюдавший Верзила.
— Возможно. Убежище, в котором прятались и доживали свой век последние из них. Раз они в космос летали, значит, их техника позволяла создавать замкнутые системы, способные поддерживать жизнь их обитателей очень долго. Может быть, даже несколько поколений. Или хранилище, в котором они решили сохранить память о себе.
— В любом случае, нам нужно быть предельно осторожными. И тайное поселение, и хранилище должны быть герметичны и надежно защищены от недопустимого вторжения. А Первые привыкли распоряжаться большими количествами энергии и, судя по всему, умели с ней обращаться.
— Да, Вы правы. Кроме того, они ведь духа друг друга практически не чуяли. Даже если и видели кого–то, то никак не могли заранее знать, с какими намерениями он идет. Их системы безопасности должны были быть чрезвычайно изощренными. Огонь, взрыв, отравляющие вещества, электрические разряды – все возможно.
— А микробы? Сопутствующие, допустим. Для них, может быть, и безобидные, а для нас смертельными окажутся.
— Ну, это вряд ли. Слишком большой срок. Цисты и споры даже самых стойких бактерий столько не протянут. Органические соединения, кстати, тоже. И большинство минеральных ядов за такое время сами собой распадутся. Вы что–нибудь когда–нибудь слышали о месторождениях цианистого калия или азида свинца?