Пусть он проскакал верхом на лошади по центральной улице, а не тенью проскользнул по деревьям. Все они приходили только ради одного – только чтобы заключить сделку.
Или получить то, что им причиталось.
Повисла неловкая пауза. Лорд Отто и его гость молча стояли перед нами. Я не сразу поняла, в чем причина: рядом с лордом не было никого, кто мог бы его представить. Из-за того, что все ушли на фестиваль, а в доме остался только дворецкий, эта честь должна была выпасть на долю Рафула… но он отсутствовал.
За воротами продолжали собираться люди, подступая с каждым шагом все ближе, чтобы рассмотреть фейри.
Чтобы понять, зачем же он пришел.
Как будто я этого не знала.
Наконец лорд заговорил, но он не представился. Он извинился.
– Мне так жаль, Делф. – Он посмотрел на меня влажными покрасневшими глазами, и эти слова разбили мое сердце вдребезги.
– Лорд Отто, прошу, скажите, что вы этого не сделали, – едва вымолвила я.
Лорд хотел было похлопать меня по руке, но я отшатнулась. Вид от этого у него сделался такой, будто ему дали пощечину.
На лице Калдамира промелькнуло раздражение Затем он заговорил, в его голосе звучали одновременно и скука, и властность.
– Незачем выглядеть такой разочарованной, – сказал он. – Это все твоя вина. Если ты не против, я бы не стал дожидаться, когда закончится Мидсоммар.
Все, что нужно было сделать фейри, – это заговорить чуть громче шепота, и все жители деревни, до этого подбиравшиеся поближе, тут же остановились. Никто не осмелился войти в сад. Впервые за все те годы, что меня изводили, они встретили настоящего фейри, и внезапно никто из них не захотел лезть на рожон.
Мне бы стоило сконцентрироваться на фейри, на том, как я его боюсь и ненавижу, но вместо этого… на ум пришли они. Тру́сы.
Секундой позже я осознала, что они были лишь на втором месте, потому что отвращение к мачехе было сильнее. Нейрис тоже заметила жителей деревни. С каждым новым колебанием между толпой и фейри она сильнее вонзала ногти в руку отца, стоявшего рядом с ней.
– Полностью согласна. Незачем стоять на крыльце, как на блюде, перед всей деревней, – сказала она, издав нервный смешок. – Может, зайдем внутрь?
Она любезным жестом показала на дверь, но он не произвел должного впечатления на Калдамира, который, запрокинув голову, окинул взглядом наш дом и, скривившись, даже не попытался скрыть отвращение.
– Нет необходимости. Не хочу терять время. К тому же у меня уже есть то, из-за чего я пришел.
– И что же это? – затаив дыхание, спросила я.
– Ты.
Естественно, я и так знала ответ, но тем не менее мое сердце замерло.
– Видишь ли, девочка, – продолжил он, – мы с лордом заключили сделку. Он больше не в состоянии выполнять свою часть, поэтому взамен он предложил мне тебя.
Мой и без того треснувший мир разбился вдребезги. У меня не было слов, я тонула, как будто кто-то тащил меня на дно, а я и не замечала, что едва барахтаюсь.
Я не ответила, и Калдамир наклонился еще чуть ближе, слегка нахмурившись.
– Это значит, что ты поедешь со мной в королевство фейри.
Мне не дали возможности ответить: мачеха ответила за меня.
– Так забирайте. – Нейрис выглянула из-за плеча отца. – Незачем было приходить сюда и устраивать целое представление.
Ну конечно, именно этого она и боялась.
Ее падчерицу вот-вот похитят, а волнует ее только то, что же подумают жители деревни. Может, она и была готова распрощаться со мной, бросить на съедение волкам, которых ждала все это время, но я так просто не сдамся.
Как оказалось, не только меня разозлил ее ответ.
– Я бы не стал называть это представлением, – сказал Калдамир. – Девушку считали отмеченной фейри, разве нет? Насколько я понял, ничего неожиданного в этом нет.
Он слегка выпрямился, взглядом скользнув по моим родителям с тем же презрением, которое раньше выразил по отношению к дому.
– Как мне кажется, я оказываю всем вам услугу. – Он снова повернулся ко мне. – И прежде всего тебе.
– Оказываете мне услугу? – я выпрямила спину и постаралась ничем не выдать, что мои колени готовы подогнуться в любой момент. Если проклятье все же существовало, наверное, был способ освободиться от него. В этом и заключалась суть фейри, разве нет? Их сделки были многословными, своеобразными и расплывчатыми. Я должна была бороться, если не хотела, чтобы меня похитили незадолго до дня рождения, который должен был освободить меня.
– Какое вы имеете право? – спросила я. – Я не домашний скот, чтобы мною торговать.