Ружейная пальба, разрывы гранат, крики «ура» — все это внезапно нарушило тишину дворцового парадного зала. Куперен подбежал к окну…
Положение осажденных в крепости французов было безвыходным. Подступившая к ней русская кавалерия в ожидании саперов обстреливала дворец из легкого стрелкового оружия. Между тем Бургельский понял, что прибывший вместе с грозным французом груз имеет исключительную ценность. Иначе зачем весь этот переполох?
Несмотря на опасность, Куперен был внешне спокоен.
— Господин Бургельский, я могу лишь сожалеть, что пути наши пересеклись так неожиданно. Я не имел намерения стать причиной ваших несчастий. Но я солдат и не могу не выполнить возложенного на меня приказа. Русские ворвутся сюда не раньше, чем я буду мертв!.
— Прекрасно понимаю вас, господин полковник… Но чем я могу вам помочь? Наш дворец… добро…. Оно нажито веками. Что скажет пан Доминик? Он ушел на Москву вместе с вашим императором. Боже благословенный, каково ему там сейчас! — Бургельский заломил в отчаянии руки. — Пан полковник, я решился… у меня нет иного выхода… — Комендант перешел на шепот. — Да, пан полковник, этот час настал. Я открою вам тайну, которую знали только двое: мой старый хозяин и я. Умирая, старый пан завещал мне ее как святыню. О, это жуткая история! Когда-то Несвиж был сущей Меккой для иезуитов…
Похоже, комендант испугался, что сказал лишнее, и поспешил увести разговор в сторону.
— Какой беспечностью было с моей стороны впустить в крепость пана Шеридана! Кто мог знать, что враг рядом? Пан полковник, ваш обоз…
— Это обоз, Бургельский, принадлежит императору Франции!
— Тем более, пан полковник, тем более… Нам надо спешить! Если русские взломают ворота, будет поздно…
Бургельский сбросил с плеч кашемировый халат и решительно направился к стоявшему в парадном зале камину. Под его карнизом в зверином оскале застыли две бронзовые львиные морды. В зубах у них были бронзовые же кольца. На глазах у удивленного полковника Бургельский повернул одно за другим оба кольца… Верхняя часть камина стала отделяться от стены, в то время как нижняя медленно уходила под пол. Из отверстия на Куперена повеяло сыростью и холодом. Сняв со стены факел, Бургельский зажег его и пригласил полковника следовать за собой в подземелье…
Оно заканчивалось просторным помещением. Справа Куперен заметил окованную свинцовыми полосами задвижку.
— Это старый люк, пан полковник, — пояснил комендант. — В прежние времена подвал сообщался с улицей. Туннель выходил на поверхность в том месте, где сейчас находится каскад прудов.
— Значит, хода отсюда наружу нет?
— Нет, пан полковник.
— Зачем тогда было устраивать этот лаз?
— В прошлом он не раз выручал жителей крепости… Позже кому-то пришла мысль соорудить за крепостным валом пруды, как это стало модным в русских усадьбах. Пришлось сделать плотину на Уше, а здесь поставить заслонку, чтобы вода не затопила подвал. Но заслонку можно поднять…
— Где же лебедка?
— Мы прошли мимо нее. Это двумя маршами выше…
— Прекрасно, Бургельский! Будьте уверены: император не оставит вас без милости, когда узнает, каким чудом нам удалось спасти его груз. А где хозяйка дворца? Разве ее тоже нет?
— Пани с паненкой в Берлине… Они гостят у пана Антония — брата моего хозяина. О, он очень талантливый человек! Вы, может быть, слышали, что сам великий Гёте поручил ему писать музыку к «Фаусту»?
— Я рад, Бургельский, что вы служите таким достойным господам. Однако время не терпит! Надо перенести в подземелье все вещи с повозок, которые стоят на площади. Думаю, ваши слуги справятся с этой задачей не хуже моих солдат?
— Ни в коем случае, пан полковник! Никто, кроме нас с вами, не должен знать тайну подземелья.
Куперен резко схватил коменданта за плечо:
— Вы, верно, забыли, что солдаты великой Франции предпочитают умирать в честном бою… Я не хуже вас понимаю, что живых свидетелей нашей тайны быть не может. И все же мои люди умрут за императора на крепостных стенах! Пан Бургельский, ваши слуги — истые католики, не так ли? Чем скорее они свидятся с богом, тем быстрее исполнится для них желанная благодать! Я уверен, всевышний воздаст им по заслугам!
Вскоре челядь пана Доминика начала перетаскивать в подземелье ящики с награбленными в Москве трофеями. По приказу Куперена щели в ящиках заливали воском. Для этой цели расплавляли и пускали в дело восковые фигуры польских вельмож и королей, стоявшие в зале. Бургельский распорядился также перенести в подземелье наиболее ценное имущество пана Доминика. В том числе серебрянные фигуры апостолов.