— Рада, что ты так думаешь, — тихо сказала я.
— Не думаю. Знаю, — твердо ответил он, и это вызвало еще один спазм в животе, больший, чем в прошлый раз, и гораздо лучший.
Однако, даже чувствуя это, я посоветовала:
— Прошу, перестань относиться к себе так сурово. Ты был влюблен, и у человека, которого я знаю, наверняка были на то причины. То, что делают эти женщины, — это их выбор, их ответственность, и, в конце концов, Джейк, они упускают потрясающего красавца, таков их результат. Не твой. Ты жертвуешь собой ради детей и отдаешь им все, что можешь. Однажды они поймут это и почувствуют глубокую благодарность за это, если уже не понимают.
— Мне нравятся твои слова, детка, но мне трудно не надрать себе задницу за тот выбор, который я сделал.
— Ну… — я приподнялась на цыпочки и крепко сжала его шею, — попробуй.
Он смотрел мне в глаза некоторое время, и наконец его губы изогнулись, его руки двинулись, чтобы он мог меня обнять.
— Умничаешь и командуешь, что на тебя сегодня нашло? — спросил он.
— Просто я так обращаюсь со своим мужчиной, — ответила я.
Его губы изогнулись в полноценной улыбке, руки непроизвольно обвились вокруг меня, и он взревел от удовольствия. Уютно устроившись, я наблюдала за ним и наслаждалась этим. Я наслаждалась этим больше, когда он заметил, что я делаю это, опустил голову и я продолжила это делать, но с его ртом на моем.
О да. Мне это нравилось больше. Гораздо больше.
И я показала ему, как сильно, обвив руками его шею.
Тут Джейк принялся за дело всерьез. Мне это понравилось еще больше.
Так что, в конце концов, не только Амонд, но и его команда и несколько членов клуба Джейка получили хороший обзор через окна кабинета Джейка о том, как сильно ему нравился мой рот.
И меня это не волновало.
Ни капельки.
*****
— Ладно, красавица, расскажу тебе то, что вижу, и ты должна будешь сотворить какую-нибудь чертову магию, иначе, я бы сказал, примерно через неделю, месяц или день, как говорит парень Джейка, ты столкнешься с Армагеддоном.
Это прошептал мне Амонд, наклонившись со своего места рядом со мной за большим прямоугольным столом, за которым мы все сидели в банкетном зале «Навесов».
Я посмотрела на него и подняла брови.
— Прошу прощения?
— Ладно, у тебя много чего происходит, так что я объясню. Я вижу девочку твоей девочки, она появляется у тебя дома, вся такая навороченная, я имею в виду, выглядит так, будто хочет привлечь чье-то внимание. Но сын твоего мужчины обращается с ней, вероятно, так же, как он обращался с ней с тех пор, как они были детьми, так как они, вероятно, росли вместе.
Мои глаза блуждали по столу, слегка смущенные его словами, пока я не сообразила, что «девочка моей девочки» — это Софи, а «мальчик моего мужчины» — Коннер. Затем мой взгляд метнулся к Коннеру.
— Так вот, милая Софи, ей не понравилось увидеть, что она так нарядилась ради Коннора, — продолжал Амонд. — А он повел себя дружелюбно, но не более, даже не взглянув, ее лицо выглядело так, будто мир вот-вот рухнет.
О Боже.
— Потом, — продолжал Амонд, — мы приехали в ресторан и вошли внутрь, и так уж случилось, что он шел за ней. А еще он увидел, что был там не один, а с целой кучей самцов, старых и молодых, которые глазели на парад красоток. Тебя. Твою девочку. Девочку твоего мужчины. И девочку твоей девочки.
Я перевела взгляд с Коннера, который резал свой бифштекс, на Софи, которая хихикнула, услышав что-то, сказанное ее отцом. Затем я быстро оглянулась на Коннера, который теперь пристально смотрел на Софи.
— О Боже, — сказала я на этот раз вслух.
— Да, — согласился Амонд. — Твой парень уловил, что эта девочка привлекла внимание окружающих, и вдруг повязку с глаз сорвали. А она не дура. Она это заметила. Она просто не знает, что с этим делать. Но то, что она знает, — это как быть глупенькой, милой и прелестной, и твоему парню, Кону, явно все это нравится, потому что он перешел от легкого интереса ко всему этому дерьму примерно за десять минут.
— Черт, — прошептала я.
— Так вот, у меня трое детей, и все трое — девочки, и вот что я тебе скажу: если бы твой парень даже взглянул на них, я бы сошел с ума. Этот парень, Джуниор, любит свою жену. Любит свою семью. Он хороший. Но он перестанет быть таким хорошим, когда начнет разбираться с этим дерьмом. А в тихом омуте черти водятся, и никогда не знаешь, что по ним ударит и от чего раздастся взрыв.
Я посмотрела на Амонда и заявила:
— Коннер — прекрасный молодой человек.
На что Амонд улыбнулся широкой белозубой улыбкой и ответил:
— Ты можешь говорить это, не будучи шестнадцатилетней девочкой, к чьей заднице он хочет пристроиться.