Либо у бабушки было для меня сообщение, либо это была запись, которая разоблачала личность Глубокой Глотки из Уотергейтского скандала.
Я подозревала, что это послание от бабушки.
О, Боже.
Я поспешно сложила все вещи в ячейку и сунула конверт в сумку. Подошла к двери, открыла ее и поймала взгляд управляющего банком.
— Я закончила.
Он кивнул, вошел, схватил ячейку, и мы вернулись в хранилище, где он вставил ее на место. Он повернул ключ в замке. Я повернула свой.
— Спасибо, — сказала я.
— Конечно, — ответил он.
Я слегка улыбнулась ему и сразу же ушла.
Я осторожно поехала домой, думая о бабушкином столе. Я не рылась в ящиках, но не припоминала, чтобы видела там диктофон.
Однако, если она записала что-то для меня, где-то он должен был быть.
Мне просто нужно его найти.
Эти мысли были у меня на уме, когда, проезжая по переулку, на подъездной дорожке я заметила довольно ухоженный, но тем не менее очень старый белый пикап. Остановившись за ним в своем «Кайене», я увидела высокого, крепкого, немного пожилого мужчину, отходящего от парадной двери. Ветер трепал его серебристые волосы и куртку, глаза на его (надо сказать) довольно обветренном лице щурились на солнце.
Я никогда в жизни его не видела, и хотя он выглядел дружелюбным, мне не хотелось с ним встречаться.
Мне нужно было найти диктофон, прослушать запись, позвонить Алиссе, спросить ее, как признаться своему мужчине, что была идиоткой, а потом найти Джейка и… разобраться с ним.
Тем не менее, поскольку для выполнения первой части плана требовался доступ в Лавандовый Дом, мне пришлось выйти из машины и подойти к дому.
Так я сделала, сказав:
— Привет.
— Джози, — ответил знакомый голос.
Он знал меня.
Но при ближайшем рассмотрении я снова отметила, что не знаю его.
— Простите, мы встречались? — спросила я.
— Том, — ответил он.
Я моргнула.
Том?
Таинственный Том из «Хижины»?
— Джейку не хватало тебя сегодня утром у «Хижины», — продолжал он.
Ой.
Это был уже не таинственный Том из «Хижины».
У моей двери, чтобы сказать мне, что Джейк был там, а я нет.
О Боже.
— Эм, — начала я.
— Это был я, — заявил он.
Я снова моргнула, глядя на него.
— Прошу прощения? — спросила я.
— Я, — повторил он. — Я сказал Лидии, что ты должна быть с Джейком.
Услышав эту шокирующую новость, я сделала такой глубокий вдох, что была вынуждена отступить на шаг, чтобы сделать это.
— Прошу прощения? — задыхаясь, спросила я.
— Она беспокоилась о тебе. Все время. Хотела, чтобы ты была счастлива. Хотела, чтобы кто-то присматривал за тобой. Заставлял тебя смеяться. Дал тебе хорошую жизнь. Чтобы часто приходил в «Хижину». Чтобы ему нравился мой кофе. Мы поговорили, и она рассказала мне. Рассказала мне, что тебе нужно. Сказала, что он должен быть высоким. Красивым. Умным. Заботливым. Неистовым. Сказала, что он должен жить здесь, чтобы она могла быть рядом с тобой, но в основном, чтобы у тебя были Магдалена и Лавандовый Дом. Она рассказала мне все это, а я рассказал ей о Джейке.
Боже мой.
Он продолжал говорить.
— Джейк тогда был женат на Слоун, но я все равно рассказал ей о нем. Вероятно, это была больше надежда, но я не думал, что у них со Слоун это долго продлится, видя, какая она нехорошая женщина. Она выглядела хорошо. Могла обратить на себя внимание мужчины, не так как ты, конечно, — сделал он комплимент, улыбаясь и кивая в мою сторону. — Но она была достаточно хорошенькой. Влюблена в Джейка в начале. С другой стороны, они всегда такие. Видишь ли, с таким мужчиной, как он, с его внешностью, с его характером, думаешь, все будет гладко. Такой сильный мужчина, как он, сгладит все твои жизненные неровности, и все, что тебе нужно сделать, это сидеть сложа руки, наслаждаться жизнью, которую он тебе дает, и позволить ему делать свое дело. Но, знаешь, жизнь есть жизнь и, прости мне мой французский, но дерьмо случается. Дерьмо, которое даже такой мужчина, как Джейк, не может заставить не произойти.
Когда он замолчал и мне показалось, что от меня требуется что-то сказать, я произнесла:
— Конечно.
Но прежде чем я успела пригласить его внутрь или сказать что-то еще, он продолжил:
— И все же я рассказал Лидии о Джейке, надеясь, что он избавится от Слоун. А теперь, — он поднял руку, — не думай, что я не верю в святость брака. Я верю. Только не в брак с участием Слоун.
При этих словах у меня возникло истерическое желание захихикать, и я чуть не подавилась, проглатывая его.