Да ведаем, что возмездие за прощение обид больше возмездия за всякую другую добродетель...
14. О трезвении
/.../ Однажды в некий монастырь пришел на богомолье один человек. Был пост, и в монастыре том как раз совершался постриг в монашество нескольких братий, за поздней литургией. По окончании божественной службы, когда все разошлись, после всех обрядов пострижения и вручения новопоставленных старцам, новопостриженные остались в храме до пяти дней, как это было принято в той обители. Вдруг подходит к ним тот богомолец, просит разрешения сказать им несколько слов и сразу начинает говорить. Говорил он хотя и бессвязно и даже несколько странно, но были высказаны им и ценные мысли. Он говорил о своих скорбях и впечатлении, которое произвела на него обитель та, о своих исканиях спасения и иноческой жизни, о том, что ему старцы отказали в приеме в братство той обители, сказав почти дословно то, что ему сказал его старец или кто-то другой, к кому он ранее обращался, указав ему другую обитель или даже другой путь. Это согласие слов людей Божиих, не знавших друг друга, находящихся в разных местах, но говорящих одно и то же, его поразило, и он выражал готовность оказать послушание, хотя ему и прискорбно было уходить из той обители, где он надеялся найти себе пристанище среди волн житейского моря. Наконец он стал просить св. молитв у всех новопостриженных в помощь себе. При этом он говорил о трудностях жития там, куда ему указано было возвратиться или отправиться, выражал боязнь, как бы ему там не рассеяться (в точности не помню), и затем сказал: "А что значит рассеяться, это может знать тот, кто себя сам когда-либо рассеял..." Эти слова были сказаны с глубоким чувством. Видно было, что многое было пережито и перечувствовано; видно было, что трудов больших и скорбей больших стоило ему, чтобы начать собирать себя, чтобы начать собирать духовное богатство души, рассеянное по распутиям мира сего. Видно было, что одно воспоминание о рассеянной жизни болезненно отзывалось на его сердце. Поклонившись каждому из новопостриженных земно, он удалился...
Да, великое душевное бедствие – рассеянная жизнь. Особенно ужасное впечатление производит она на тех, кто дозволит себе рассеянность, начав уже внимательную жизнь. Христианин благоговейный должен провождать жизнь во всяком внимании к себе и трезвении. "Бдите и молитесь, да не внидите в напасть", – сказал Господь.
15. О падших ангелах
/.../ Диавол власти не имеет, он действует, сколько попустит Бог.
В тропаре святым мученикам сказано, что они "сокруши и демонов немощные дерзости". Действительно, дерзость бесов невообразима и кажется не имеющей границ: они пытаются искушать решительно всех. Сколько, например, дерзости в желании искушать и бороть свв. апостолов: "сеять яко пшеницу". Но и немощь их ясна всякому верующему. Они без дозволения не могли причинить зла даже свиньям (Мк. 5, 1-20); как определенно и ясно говорит св. апостол, что нужно только твердою верою воспротивиться диаволу – и он обратится в бегство (Иак. 4, 7 и 1 Петр. 5, 8-9). Да будет сие нам утешением.
Кто будет бороться с диаволом по указанию Слова Божия и разъяснению, преподанному нам свв. отцами, испытавшими сию брань и победившими врага при помощи Божией, тот может надеяться на победу. Сила Божия в немощи совершается (2 Кор. 12, 9).
Господь ждет: куда склонится наше сердце – сохранит верность Ему или предаст Его из-за временной сласти греха.
Сказали святые отцы: "отсеки помысел – отсечешь и все". Очень важно помнить, что всяким согласием с грехом, а через грех и с бесами, мы предаем Господа, предаем Его за мерзостную цену греха. Кого и на что мы промениваем?! Личное несогласие на грех и борьба против него молитвою и исповедью – необходимы. О сем прекрасно сказано у еп. Игнатия.
Да умудрит нас Господь без двоедушия вести борьбу с врагом нашего спасения и грехом: без умудрения от Господа и помощи Его победа невозможна; мы немощны и слабы без помощи Божией, а с Божией помощью все возможно, как сказал апостол; "Вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе" (Фил. 4, 13).
16. О вере
Спросили преп. Пимена Великого: "Что такое вера?" Великий отвечал: "Вера заключается в том, чтоб пребывать в смирении и творить милость, т.е. смиряться перед ближними и прощать им все оскорбления и обиды, все согрешения их".
Примечание: Здесь разумеется вера деятельная, а не догматическая.
Сначала необходимо для испытания веры и произволения пережить в подвиге томление и тяготу, а затем уже даруется утешение Духа Святаго. Дары благодати, полученные с трудом и болезнью сердца, тщательно должны храниться получившим. Трудность и болезненность подвига научает ценить и хранить дар. Спасительно – память смерти, Недоумевает ум, рассматривая непостижимые судьбы Божии... Как утешительно и вместе смирительно содержание притчи о пире веры! Смирительно: я не кто иной, как голодный, грязный, оборванный нищий; лохмотья, в которые одет я, едва покрывают острупившееся грязное тело мое. Как не смириться, как не восплакать, увидев и восчувствовав такое свое бедственное состояние и положение.