Кука сделал последнее отчаянное усилие, и… человек вдруг дрогнул, ослабил хватку и начал оседать. В следующий миг пальцы убийцы разжались, и Кука отпрянул, еще не веря подобному чуду.
А парень рухнул подрубленным деревом. И тогда Кука разглядел, что за спиной павшего стоит Тиресий. Кука не видел старого товарища уже несколько лет — три года? Четыре? И вдруг возник неведомо откуда в тот миг, когда преторианец уже прощался с жизнью.
— Ты? — изумился Кука при виде Тиресия и несколько раз сильно фыркнул, будто застоявшийся в стойле жеребец. — Ты же там, на лимесе… Или уже получил письмо?
— Какое письмо? — спросил прибывший, переступая через массивное тело, — в спине убитого как раз под лопаткой торчал вогнанный по самую рукоять кинжал.
— Ты вовремя… — Кука плюхнулся на кровать. Тело ныло — каждым мускулом, каждой косточкой.
Тиресий деловито огляделся и сказал:
— Нужна какая-нибудь тряпка — если выну кинжал, то здесь все кровью залью… так о каком письме ты говорил?
— О том, что Приск отправил тебе вчера, — пробормотал Кука, сам уже понимая, что говорит чепуху.
— Нет, конечно, я ничего не получал. Да и как, если письмо отправлено вчера? Право, такое под силу только богам.
— Тогда почему ты здесь?
— Я же предсказатель.
— И ты… ты видел? Ну там… в своих снах… Мне грозит опасность?
— Вам всем — тебе, Приску, Кориолле, Фламме…
Тиресий наклонился над убитым, попробовал перевернуть, но тут же оставил попытку.
— Ну и здоровый… Настоящий кабан.
— Точно… — поддакнул Кука. — А что с телом будем делать?
— Ночью бросим в каком-нибудь переулке. Главное — не попасться в лапы вигилам.
Тиресий вышел, но вскоре вернулся, и не один, а с парнем лет шестнадцати, светловолосым, круглолицым и голубоглазым. Остриженный на римский манер, мальчишка и одет был как римлянин. С кухни он принес какую-то ветошь, Тиресий вытащил кинжал и тут же заткнул рану тряпьем, как пробкой, — чтобы кровь осталась внутри тела и не испятнала пол. Потом оттащил труп в угол и накрыл принесенной с кухни мешковиной. Впечатление было такое, что Тиресий всю жизнь промышлял наемным убийцей. Да, предсказатель ничуть не изменился. Разве чуть посмуглел, погрубел лицом.
— На кухне мне сказали, что привезут ночью дрова для очага, — стал развивать свой план Тиресий. — Их выгрузят, мы закинем труп в повозку, но из Города вывозить не станем — бросим где-нибудь в тупике. Пославший этого человека не станет заявлять префекту вигилов, что отправил убийцу в наш дом.
— Хорошо бы тогда узнать, кто его послал, — заметил Кука, искоса поглядывая на накрытое мешковиной тело.
Тиресий вернулся к трупу, приподнял мешковину.
— Гладиатор… — сказал, не задумываясь. — Шрамы на руках не от меча, а от трезубца. Здоровяк, к тому же упитанный — чтобы жир защищал на манер доспехов от рубящих ударов. Туника, однако, дорогая, скорее всего — уже вольный, подавшийся на службу к какому-нибудь богачу.
— К какому?
— Понятия не имею. Ошейника нет. На поясе кошель с несколькими монетами — и все. По лицу, разрезу глаз, смуглой коже — он откуда-то с Востока.
— А тебе прозрения на этот счет не было?
— Прозрение было одно: вас убить хотят. Ну а теперь расскажи, в чем дело.
Тиресий налил в бокал Куки разбавленного вина и сам же выпил, после чего уселся в хозяйское кресло. Кука же просто глотнул из кувшина.
— Тит, — обратился Тиресий к мальчишке, — скажи на кухне, чтобы нам принесли еще вина и что-нибудь закусить. И попроси госпожу приготовить комнату — не собираюсь ночевать в гостинице. Впрочем, ты можешь лечь в перистиле — да и я тоже — если найдется еще одна походная кровать.
Тит ушел, а Кука принялся излагать (шепотом, очень-очень тихо) историю похищения завещания.
Договорить они не успели — потому что на пороге возник Либан, нерадивый раб Фламмы. В первый момент Кука решил, что его прислал хозяин. Но тут же по перекошенной роже понял: если Фламма его и послал, то по делу совершенно отчаянному.
— Спасите… — проблеял Либан и грохнулся на колени.
— В чем дело? — Тиресий поднялся.
Кука махнул Либану рукой: мол, говори, не бойся.
— К хозяину кто-то забрался и все перерыл. Всю комнату. Замок на сундуке сломал и бумаги выгреб.
— Мало ли ворья в Городе! — с облегчением вздохнул Кука. — Привратника спроси, кого пропустил наверх. Да и дверь надо иметь попрочнее.