Сеньор Серено, однако, и не подозревал, что два события, столь сильно всколыхнувшие его существование, будут еще иметь продолжение. Наутро, едва он открыл глаза, ему доложили, что прибыли двое новых гостей, судя по всему, иностранцев. Но сеньор Серено не испытывал никакого особого почтения к иностранцам — Отец-Ягуар был как исключительная личность не в счет — поэтому он не стал торопиться распахивать вновь прибывшим свои объятия, а сначала выпил свой привычный с утра мате из серебряного стаканчика. Вальяжной походкой — еще бы, как еще мог держаться, можно сказать, почти приятель самого Отца-Ягуара — он приблизился к двум невысоким людям в ярко-красных пончо. Сеньора Серено несколько озадачило то обстоятельство, что оба незнакомца были до зубов вооружены. Но особенно долго удивляться иностранцы ему не дали. Один из них нетерпеливо спросил:
— Я имею честь видеть перед собой хозяина этого дома сеньора Родриго Серено?
— Да, сеньоры, это я, — ответил экспедитор.
— Значит, мы не ошиблись и прибыли именно в тот дом, по-латыни «домус» или «эдифициум», в котором можно купить мулов?
— Совершенно верно. А кроме мулов, здесь вы можете купить также и все остальное, в чем у вас есть нужда.
— Мы нуждаемся сейчас в еде и питье, и довольно остро нуждаемся.
— О, я готов предоставить сеньорам все, что они только пожелают
Хозяин гостеприимно распахнул перед незнакомцами, к которым интуитивно начинал испытывать расположение, двери своего ресторанчика, выдвинул для них два стула возле одного из самых удобно расположенных столиков и пригласил сесть. И все же в его фразах, обращенных к новым гостям, в самой интонации, с которой они произносились, порой проскальзывала ирония. Привыкший видеть среди своих клиентов в основном людей атлетически сложенных, широкоплечих, с грубоватыми, обветренными лицами, сеньор Серено не мог всерьез воспринимать двух этих хрупких маленьких человечков, несмотря на то, что они были с головы до ног все увешаны оружием. Но они не обращали никакого внимания ни на интонации хозяина, ни на него самого. Гораздо больше их интересовал сейчас горячий мате и кусок поджаренного хлеба, полагающийся к нему
Заинтригованный донельзя странным обликом незнакомцев и серьезностью их поведения, сеньор Серено и на этот раз сам выступил в роли официанта. Принеся все требуемое, он сел напротив них и задал давно заготовленный вопрос:
— Нельзя ли узнать: сеньоры предполагают задержаться в Сальте или нет?
— Мы уедем сразу же после того, как получим мулов, — ответил ему Фриц.
— А откуда вы прибыли? — продолжил свои вопросы хозяин.
— Из Тукумана.
— Тоже из Тукумана. И, насколько я понимаю, тоже не дилижансом?
— Нет. Мы добирались сюда верхом, воспользовавшись лошадьми с почтовых станций. Но вы дважды произнесли слово «тоже». Что, у вас побывал кто-то еще, прибывший тоже из Тукумана, и не дилижансом?
— Вчера мы принимали большое общество, прибывшее из Тукумана верхом, а позавчера — двух сеньоров, добиравшихся к нам все из того же Тукумана, но, правда, уже дилижансом. А можно узнать, куда вы направляетесь, сеньоры?
— Сначала в Салину-дель-Кондор. Но мы не знаем туда точного пути. Мы, кстати, хотели просить вас помочь нам подыскать проводника, который сможет отвести нас туда.
— Почему нет? Я с удовольствием найду такого человека для вас, особенно если вы хорошо заплатите за это. У меня есть один парень, который не раз уже поднимался на Салину, он отведет вас туда. Он сейчас как раз возле мулов, которых вы, наверное, тоже захотите осмотреть немедленно. Там и договоритесь с ним, я думаю.
Пеон, о котором шла речь, был не слишком-то надежным человеком, и его хозяину это было прекрасно известно, но тем не менее он его рекомендовал незнакомцам как проводника, просто чтобы продемонстрировать им, какой у него универсальный сервис: и тебе еду любую, и мула, и проводника — что хочешь. Договорились приезжие и пеон быстро, не торгуясь, проводник брал недорого. По-другому вышло с мулами. Хозяин запросил на этот раз по пятьдесят за каждое животное. Немцы, конечно, представления не имели, сколько на самом деле стоят животные, и заплатили требуемую сумму безропотно. Естественно, они так же, как и их предшественники в этом доме, приобрели, кроме мулов, также всю упряжь и провизию. Пока вещи и продукты упаковывали в соседней комнате, доктор Моргенштерн спросил у хозяина:
— Сеньор, а те люди, что прибыли из Тукумана к вам вчера и позавчера, знакомы вам?
— Разумеется. Они ведь очень знамениты!
— А могу я узнать их имена?
— А почему бы и нет? Я буду счастлив и горд сообщить вам, какие сеньоры удостоили меня своим вниманием. Позавчера я принимал самого Бенито Пахаро и с ним еще одного сеньора.
— Гамбусино? Значит, мы идем по верному следу, по-латыни называемому «семита» [84] или «вестигиум» Можете не называть мне имя его спутника, я и так его знаю: это Антонио Перильо. Я прав?
— Да, и это знаменитый эспада. Ох, неужели вы знакомы с ним?
— Лучше, чем вы можете думать. А кто были те господа, что побывали у вас вчера?
Экспедитор ответил не сразу. Несколько секунд он напряженно вглядывался в лица незнакомцев. В голове его вертелась лишь при этом одна и та же мыслишка: «Они знакомы с Бенито Пахаро и Антонио Перильо! Осторожнее — эти коротышки не так просты, как, на первый взгляд, кажутся». Хитрец счел за лучшее ответить вопросом на вопрос:
— Вы сказали о каком-то следе? Вы имели в виду след гамбусино?
— Да.
— И вам известно, куда он направляется?
— Абсолютно точно.
— Ну тогда вы должны поторопиться, потому что он тоже спешил. Но еще больше спешили вчерашние сеньоры. Их больше двадцати человек, а главный у них — знаменитый Отец-Ягуар. Ну его-то вы вряд ли знаете.
— Ошибаетесь. Мы с моим слугой Фрицем тоже состояли в его экспедиции.
— Что? Следовательно… Следовательно: раз вы — члены экспедиции Отца-Ягуара и преследуете гамбусино, он тоже преследует его.
— Вы угадали. Тут речь идет об одном очень интересном деле, по-латыни «негоциум», которое имеет для нас огромное значение. Я имею в виду…
Фриц решил, что настало время ему вмешаться, и перебил своего господина:
— …месторождения серебра, открытые, говорят, недавно в горах, и все названные господа спешат именно туда, чтобы удостовериться, так ли это на самом деле или только слухи.
— Я поздравляю вас, сеньоры! — воскликнул экспедитор с дурацким пафосом, свойственным его речи вообще, как мы с вами уже успели убедиться. — Предприятие, за которое берутся Отец-Ягуар или Бенито Пахаро, не может не быть успешным. Я надеюсь, вы, когда будете возвращаться, не преминете заглянуть ко мне на огонек еще раз. Я безмерно уважаю всех троих героев и восхищаюсь ими. И прошу вас: передайте им также, что я продал вам мулов дешевле, гораздо дешевле, чем вы собирались заплатить мне. А это чистая правда. Ну вы же ведь уже заплатили мне по пятьдесят боливаров? Заплатили. А я уступаю их вам по тридцать. А разницу я вам сейчас же верну, верну обязательно, не беспокойтесь…
Немцы ничего не поняли из хитроумных словесных вывертов сеньора Серено, но это их, впрочем, нисколько не занимало. Доктор Моргенштерн молча взял деньги и нерешительно положил их в карман, не пересчитывая их. А напрасно. Потому что Родриго Серено вернул ему все деньги. В последний момент у него вдруг возникло опасение, что, когда в экспедиции Отца-Ягуара зайдет речь о том, по какой цене и когда Серено продавал мулов, вполне может статься, что все его махинации выйдут наружу. И пойдет тогда о нем дурная слава по всей стране. А этого он, понятное дело, никак не мог допустить. Нет уж, пусть лучше повсюду узнают о его неслыханной щедрости. Он обратил внимание доктора Моргенштерна на то, что вернул все деньги, само собой попросив его непременно сообщить об этом Отцу-Ягуару.
84
Semita — основные значения: узкая дорожка, проселочная дорога, тропа (лат.), но в поговорках может означать «верная дорога».