- Кто вы? - ниоткуда раздался голос на языке мальчишки и Виктора.
У меня начали отекать руки, я опустил Эву на пол. Она спряталась за мою спину, выглядывая из-за плеча. Я слышал ее прерывистое дыхание, ее волосы щекотали мне ухо.
- Мы люди, - сказал я в пустоту зала.
- Да - люди, - признал тот же голос, как будто с неохотой. - Вижу: люди.
- А ты?… Кто ты? - спросил я.
- Машина. Я так страдала, ожидая вас.
Жалоба прозвучала комедийно, как пародия на человеческое чувство, хотя в скрипучем машинном голосе слышалась искренность.
Эва, напуганная исходящим невесть откуда голосом, спрятала лицо за мою спину.
- Почему она боится? - спросила Машина.
- Она впервые здесь. Тут очень пусто и глухо. - Я поймал себя на том, что невольно стараюсь говорить таким же бесстрастным и ровным голосом, как Машина.
- Откуда вы появились?
Неосознанная мысль удержала меня от того, чтобы сказать правду.
- Мы можем появляться когда угодно.
- Это я знаю.
Ледяной глаз чуть не вплотную придвинулся ко мне. Едва уловимый звук наполнил зал. Сонная апатия начала заволакивать сознание. Еще немного - и я бы заснул.
- Нельзя спать! Бежим!
Это выкрикнула Эва.
Я очнулся. Эва трясла меня за плечи. До сознания отчетливо дошла мысль: нужно бежать отсюда!
- Отодвинь от меня свой окуляр! - потребовал я.
Машина повиновалась.
- Перестань жужжать!
Наступила тишина.
- Почему вы так долго не приходили? Я измучилась ждать, - произнесла Машина, и опять в ее неживом голосе прозвучал театральный надрыв.
- Мы не могли раньше.
- У вас всегда были тайны от меня: я не знала, куда вы исчезаете и откуда появляетесь вновь. Вы скрывали от меня многое. Меня пожалел только один мальчик…
- Мальчик!…
Я прикусил язык. Смутная догадка промелькнула у меня.
Я оглянулся, ища выхода. Голые стены, серый бетон без малейшего зазора. Страх - безотчетный, непереносимый страх вселенских масштабов - выпотрошил из меня остатки уверенности.
- Нам пора. Мы скоро вернемся, - пообещал я.
Моему голосу не хватило искренности. Машина усомнилась:
- Скоро?… Не вздумайте обмануть меня. Я слишком долго ждала. Мне необходимо общение.
- Придем, - заверил я и наугад шагнул подальше от гипнотизирующего объектива.
Эва крепко держала меня за руку. И странно, теперь в ее цепких пальцах стало больше твердости, и это успокаивало меня. А ведь совсем недавно мне приходилось подбадривать ее.
Долго, нестерпимо долго мы шагали прямо на неприступную стену. Когда до нее осталось не больше полутора метров, мне почудилось - бетонные глыбы чуть сдвинулись, образовался крохотный зазор, щелка, в которую можно просунуть разве что лезвие бритвы. Еще шаг - щель увеличилась. Еще - створы распахнулись на ширину дорожной колеи.
Мы очутились в той же комнате. Диск светился по-прежнему холодным блеском металла. Необъяснимое свойство ничего не отражать не давало мне покоя, невольно тянуло вновь потрогать металл рукою. Но теперь я уже знал, чем это грозит.
Эва говорила, что и ей хотелось притронуться к диску… Впрочем, это понятно, по той же причине, что и мне: не видишь своего отражения, и это вызывает недоумение. Хочется проверить: почему так? Машина учла психологию человека.
- Паук! - воскликнул я, вспомнив, как встретился с Эвой. - Что нужно было от тебя пауку?
- Не знаю. Он загораживал коридор, не давал мне пройти. И все время смотрел на меня. Я убежала от него сюда.
Я пытался разобраться, что же насторожило меня в этой истории. То, что на Карсте установлен машинный мозговой центр, управляющий всей системой обслуживания, не удивительно. И пауки-роботы находятся в подчинении общего центра. В Машину должна быть заложена программа, не позволяющая ей причинить вред человеку. Однако я видел паука, который нарочно упустил моих ночных хвостатых визитеров. И этот робот, о котором говорит Эва… Но зачем же понадобилось ограждать барьерами хранилище? Выходит, какая-то опасность все же возможна? Значит, хотя Машина пока ничего худого не сделала, в ее программе могли образоваться потенциальные возможности причинить нам вред.
А виновен в этом мальчишка…
Лучше всего, пока целы, поскорее сматывать отсюда удочки, - так подсказывал здравый смысл.
Но я отлично знал, что не оставлю астероид, пока не разгадаю и этой тайны.
Время было обеденное, и я торопился скорее возвратиться в каминный зал. Никто, кроме меня, не сможет заказать пищу. Я подумал: нужно будет распорядиться, чтобы робот подавал еду в определенные часы, не дожидаясь приказа. Мало ли что может случиться со мной? Не оставаться же остальным голодными. И еще необходимо было предупредить всех: отлучаться опасно.