Вот, к примеру, когда Троцкий был арестован в Канаде как агент Германии, за него как за своего подданного вступился Госдепартамент США. Еще через год активное участие в процессе вызволения Троцкого из испанской тюрьмы принял Эрнст Барк, племянник министра Временного правительства Петра Барка, по протекции которого 2 января 1917 года в Петрограде был открыт филиал «Нэшнл Сити-банка», который был освобожден от действия большевицкого декрета о национализации, одним из учредителей которого был Кун, который был корешом Якова Шиффа, который был компаньоном Абрама Животовского, который был дядей Троцкого, которых можно было частенько видеть в банкирском клубе, который располагался в Нью-Йорке по тому же адресу, что и банковская контора Вениамина Свердлова, который был братом Якова Свердлова, который был главой Совнаркома, главой администрации которого был В. Бонч-Бруевич, другом которого был знаменитый шпион Сидней Рейли, чей кабинет находился все по тому же нью-йоркскому адресу, и компаньоном которого был Александр Вайнштейн, брат которого Григорий Ванштейн был владельцем газеты «Новый мир», редактором которой был Троцкий и в которой работал Бухарин.
Версия, что Сталин кому-то там завидовал, недолюбливал, относился настороженно, потому что алкал власти, и поэтому расстреливал, немножко детская: еще до войны Сталин четыре раза подавал прошение об отставке с занимаемой должности. Когда не выстраивается версия зависти-настороженности, вынимается другая детская версия: Сталин сумасшедший, к тому же лютый антисемит (чего по определению быть не может). Обе версии рассчитаны на инфантильную психику и держатся либо на героическом невежестве, либо на желании увести всю гневную риторику подальше от истории.
Как известно, в руководстве нового государства было два крыла: ленинское и троцкистское. Если тезисно, то оба лидера — бандиты. Через Ленина в революцию вливался германский финансовый поток, через Троцкого американский. Но в чем же тогда антагонизм?
Позиция Ленина: мирровая рреволюция! мирровая рреволюция! То есть философ-реформатор. Все это называлось борьбой за освобождение трудящихся от гнета труда, хотя о физическом труде Ленин, как и все революционные вожди, имел приблизительное представление. Позиция Троцкого: хрен с ними, с трудящимися, революцию мы хоть в Мексике устроим, она лишь рычаг в очень крупном бизнесе. Это называлось «безродный космополитизм». И этот «безродный космополитизм» не был просто газетным слоганом: Кристиан Раковский даже по-русски не разговаривал, член правительства.
И если Ленин, хоть и посвятил свою жизнь борьбе с Россией, в некотором смысле был патриотом, ибо Россия ему дорога как полигон для доказательства — любой ценой — преимуществ новой политэкономической формации, то для Троцкого Россия это лишь золотая жила, которую надо ковать в хвост и в гриву. И Ленину, заинтересованному в релевантности своих теорий, надо сказать, жутко не нравилось, что под возгласы «заводы — рабочим» советские заводы и целые концессии при посредничестве Троцкого оказались в частных руках, только в иностранных. Ленин как председатель Совнаркома даже несколько раз вызывал на ковер Троцкого для громких разговоров (как раз тогда и выручила его Надежда Константиновна). Но крепко прижать Троцкого было сложно — все же это была ключевая фигура советской власти: если германские субсидии большевикам через Якова Ганецкого поступали до июля 1917 года, а вследствие мятежа были вскрыты русской контрразведкой, то 30 ноября 1917 года после беседы с Троцким Б. Томпсон направил запрос Моргану о перечислении для советского правительства 1 миллиона долларов. Из справки секретной службы США от 12 декабря 1918 года явствует, что крупные суммы для Троцкого шли через Пола Варбурга, вице-президента Федеральной резервной системы США, — то есть через центральный банк страны.
Поэтому Троцкого можно было лишь держать на поводке. И то — как долго? Ведь Ленин с Троцким давно были в жесткой оппозиции друг к другу и только накануне Октября неожиданно побратались.
После того как троцкистское крыло руками ЧК (Коноплева и Семенов, а никакая не Каплан) вывело из активной игры Ленина, помахивать ленинским крылом начал Сталин, который тогда был еще никто и звать никак, и уж Троцкому точно не соперник. Но помаленьку рос, занимаясь кадровой работой и национальными вопросами, в теневую историю революции и в международные махинации не вникая. А после перехваченного в 1928 году шифрованного письма из Нью-Йорка в Алма-Ату Троцкому Троцкий из страны выслан. Письмо было от Мартина Аберна (крупная фигура IV Интернационала): «Правительство названной Вами страны гарантирует Вам визу и неприкосновенность в случае добровольной передачи захваченной Вами власти в известные Вам руки; материальная сторона совершенно гарантирована». Допрашивать Троцкого с пристрастием, естественно, не рискнули, «известные руки» осталось неизвестными, а формальное лидерство троцкистского крыла перешло к Тухачевскому, хотя за его спиной стояли люди и посолиднее — Радек и тот же Раковский. Впрочем, много шустрил и Бухарин, который и архив Троцкого помог вывезти, и позднее в деле о покушении на Ленина всплыл. Но по ряду признаков можно предположить, что «известные руки» — это все-таки руки Тухачевского: уж очень много о нем шумят и сегодня. Общественный резонанс этой персоны ничем более объяснить невозможно: никаких полководческих заслуг перед отечеством, свои ордена получал за карательные операции против мирного населения, к «войсковым» операциям, хмыкнув, можно отнести только подавление кронштадтского мятежа — в общем, обычный советский палач.
Скорбь он может вызвать лишь в одном качестве — продолжателя дела Троцкого, ведь сегодня в России дело Троцкого все-таки живет и побеждает.
…Есть замечательный прием нивелировать любую проблему — высмеять и гиперболизировать. Примерно это усилиями молодой прессы и старых писателей произошло в сознании российских масс в теме шпиономании накануне Второй мировой войны: воспаленное воображение видело везде врагов, потому что — воспаленное. А ведь с территории Польши и Румынии действовали украинские сепаратисты Тютюнник и Коновалец, и воображение тут ни при чем. Многострадальная Польша финансировала грузинских меньшевиков и северокавказский «горский комитет». А из-за спин Польши с Румынией торчали уши вроде бы индифферентной Франции.
Врагов страны нездоровое сталинское око видело везде, включая руководство. Но разве, кроме сталинских очей, никто нигде и никогда не видел шпионов? Неужели нет других прецедентов, например расстрелянного Гитлером английского агента адмирала Канариса, начальника военной разведки-контрразведки Вермахта? Чем не красноречивый пример? А можно вспомнить Карла Герделера, обер-бургомистра Лейпцига. А можно вспомнить и Гюнтера Гийома, который в начале 1970-х был личным секретарем и советником канцлера ФРГ Вилли Брандта, а заодно и агентом «Штази». И внедренного в ЦРУ агента чехословацкой разведки Карела Кочера можно вспомнить, который даже стал учеником великого и ужасного Бжезинского. А можно еще вспомнить приму высшего света III Рейха и советского агента Ольгу Чехову, которая кокетничала с Гитлером, можно итальянскую порнозвезду, а по-совместительству депутата парламента, а по-совместительству агента венгерской разведки Чиччолину, переспавшую со всеми значительными итальянскими политиками…