— Котенок, это запрещенный прием, — выдохнул Кихён и утер лицо. — Ты знаешь, я не могу видеть, как ты плачешь.
Но тот не сдержался и, разревевшись, кинулся на шею, как в последний раз.
— Я люблю тебя, понимаешь? — всхлипнул он. — Можешь ругаться на меня, можешь делать все, что угодно, только не уходи. Слышишь?
Хосок подслушивал разговор за дверью, хоть и прекрасно понимал, что так делать нехорошо. Он надеялся, что Чангюн честнее, а потому пытался услышать от него, что произошло в поле и почему они оба прибежали запыханные. Но тот ударился в сопли по своей же глупости, значит, совершенно точно уже ничего не скажет.
Проходящий мимо Хёнвон был довольно резко остановлен выставленной рукой. Но парень не повел и ухом, только вопросительно приподнял бровь.
— Что? — спросил он с вызовом, глядя на Хосока. — Хочешь и ты меня отчитать за мою выходку, ради порядка?
Хосок, нахмурившись, скрестил руки на груди.
— Нет, не хочу, это бесполезно. Расскажи мне, что произошло ночью, и от кого вы бежали.
Хёнвон заметно растерялся. Глаза забегали по углам, но Хосок непреклонно ждал ответа, царапая лицо суровым взглядом.
— Мы никого не видели, только слышали…
========== 3. Помехи ==========
Поговаривают, что если людей пустить одной дорогой, то они пройдут одинаковый путь. Легко внушаемый человек спокойно может оказаться там, где не хочет, там, где ему быть не положено. Но бывает так, что он не догадывается, какую череду событий запустил одним неверным движением руки.
На улице порядком стемнело, снова пошел дождь, барабаня крупными каплями по крыше старого дома, стоявшего в отдалении от остальных. Потоки ливня, перемешанные с усилившимся ветром, гнули толстые кукурузные стебли, грязные окна заливало водой.
Кихён несколько раз проверил уже пустые бумажные пакеты, которые младшие привезли из магазина, на наличие хоть чего-нибудь алкогольного. Хотя бы пива. Увы. Он подумал, что, наверняка, это Чангюн настоял на том, чтобы провести отпуск трезво. Сейчас, когда мальчишки сидели в комнате и крайне тихо о чем-то беседовали, что не было слышно за дверью, старшие закрылись на кухне. Кихён прекрасно видел это напряженное лицо Хосока, то и дело вглядывающегося в бескрайнее поле пожелтевших стеблей.
Мужчина ходил, скрестив руки за спиной, от одного окна к другому, мерил шагами весь первый этаж, пока наконец не присоединился к Кихёну за столом.
— Кого он видел? — спросил тот невзначай, отпивая горячего чая. — Айзека?
Хосок хохотнул и грузно опустился на стул, сев четко напротив. Значит, Кихён слышал их с Хёнвоном разговор?
— Нет, это я так пошутил, — на выдохе ответил он, принявшись размешивать сахар в стакане. — Айзек Кронер — выдумка. Ты и без меня это знаешь.
Кихён грустно кивнул, не поднимая взгляда, а очередной свистящий порыв ветра заставил его обернуться на окно.
— Я все еще не понимаю, — нервно швырнул он ложку.
Остановив звон ладонью, Хосок немедля приложил палец к губам. Послышался топот ног, и наверняка пара любопытных ушей приложилась к двери, чтобы подслушать разговор. Пришлось замолчать на какое-то время и поставить кипятиться очередную порцию воды для чая, чтобы создать вид хоть какой-то деятельности.
Через минуту-другую раздалось тонкое поскрипывание кровати, затем второе. Мальчишки вновь уселись, потеряв интерес к тишине.
— Вон рассказал, что слышал… — Хосок замолчал на долю секунды, чтобы убедиться, что шум закипающего чайника маскирует его слова, а потом он перегнулся через стол, поманив Кихёна пальцем. Тот неохотно привстал. — Он сказал мне сейчас, что слышал, как на кухне ночью выла собака.
Кихён насторожился и осмотрел небольшое помещение на предмет мифической псины, будто собирался увидеть ее прямо здесь и сейчас. Он осторожно заглянул под стол, но, вопреки ожиданиям, там была только нога Хосока, стукнувшая по колену.
— Что за бред? — насупился он, делая вид, что ни капли не боится. — Я ничего такого не слышал.
Хосок пытливо приподнял бровь.
— А Чангюн?
Кихён честно вспоминал прошедшую ночь, но не мог припомнить вообще никаких посторонних шорохов. Чангюн вообще спит довольно чутко, особенно, когда не дома. Да, может, они и вели себя довольно шумно первую половину ночи, но ведь собачий вой можно было отличить от скрипов старой кровати.
— Думаю, он сказал бы мне о таком, — пожал он плечами и вытащил из-под ладони Хосока свою ложку, принявшись нервно покручивать ее между пальцами. — Послушай, это старая ферма, а не дом с привидениями. Хёнвон хорошо сочинял всякие истории в детстве про то, как кто-то следит за ним из-за угла. Может, он и сейчас с тобой играется…
Не сдержавшись, Хосок резко перебил его, стукнув ладонью по столу. Кихён и вправду замолчал, наблюдая лишь глазами, как товарищ поднимается из-за стола и буквально накрывает своей тенью.
— Я слышал эту собаку, — процедил Хосок сквозь зубы и контрольный раз обернулся, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
— Что?
Но Хосок не стал отвечать, целиком отдавшись своей собственной трусости. Он отодвинул скрипящий стул и поправил на себе ворот толстовки, будто ему было холодно, а затем медленно обошел стол и поманил указательным пальцем, прося идти за ним.
Кихён смотрел ему вслед и понимал, что тот идет на улицу. Уж не хочет ли он показать ему ту самую собаку? Делать было нечего. В кармане оставалась пачка сигарет, а в ней от силы штуки четыре, но идти в комнату за новой пачкой не хотелось. Мужчина обернулся на дверь, сквозь шум шагов прислушался к тишине за ней, после чего проследовал за Хосоком на крыльцо.
Дождь терял силу, но стучал по металлическому козырьку довольно громко. Даже если мальчишки попробуют разобрать их разговор, то у них ничего не выйдет. Оба мужчины отошли от двери в самый угол и облокотились на перила. А за стеной дождя, когда ветер гнул кукурузные стебли, показывалась небольшая ферма. Ее выдавал лишь тусклый свет в окнах.
— Я думал, что свихнулся, когда услышал это, — тихо начал Хосок, не упуская возможности сунуть пальцы в пачку за сигаретой. Он понимал, что когда-нибудь сорвется, но не думал, что это случится именно сейчас. — Но потом я увидел, как Хёнвон встал, чтобы проверить дом.
Кихён молча ждал продолжения, но видел только, как огромные клубы дыма вырываются во влажный воздух из отвыкших легких.
— И как? — не выдержал он.
Зажатая сигарета дрожала в пальцах. Хосок не повернулся, продолжая щуриться, чтобы высмотреть дом почти у самого горизонта.
— Я испугался, если честно. Стыдно, но я просто притворился, что сплю, — он помотал головой и, выбросив окурок в дождь, вцепился обеими руками в ворот рубахи Кихёна. Пара неизвестно чем напуганных глаз встретилась. — Ки, ты понимаешь, мне было так страшно, что я даже не смог остановить его! Меня будто приковало к кровати… Вы действительно ничего не слышали?
Кихён пожал плечами, осторожно беря чужие холодные кисти и оттаскивая их от своего ворота. Видит Бог, он в первый раз увидел испуг в глазах Хосока. Казалось, что тот был устойчив ко всему, мог пройти все тягости жизни бок о бок с Хёнвоном. А это уже многого стоило, ведь Хёнвон редко кому показывал свой настоящий характер. Сейчас он действительно боялся. Боялся чего-то необъяснимого.
— Мы довольно долго не спали, — осторожно ответил Кихён, все еще держа холодные пальцы и бережно растирая их. — Не думаю, что я бы упустил такое.
— Это странно. Не находишь?
Опустив голову, будто виновато, Кихён заметил, как дрожат и его собственные руки, но он решил скрыть это за следующей закуренной сигаретой.