Хёнвон держался рядом с братом, стараясь не выпустить рукав его кофты из своих онемевших пальцев. Они вместе подошли к шкафчику, Кихён ногой приоткрыл дверцу, а затем его голова буквально взорвалась от врезавшегося в нее визга. Мимо ног что-то мягко прошуршало, тронуло холодными веревками хвостов и унеслось прочь.
Старший чуть покачнулся, понимая, что уронил фонарик, теперь лежащий на полу и светящий в лицо. Спину ломило от чужого веса. Кихён не сразу сообразил, что Хёнвон прыгнул к нему на руки и повис на шее, как коала.
— Прости, — Хёнвон от тряски прикусил язык, пока пытался вымолвить одно единственное слово. Он даже не обращал внимания на то, как сильно сжимает волосы брата в кулаках, стараясь за них держаться.
Кихён старался игнорировать боль и чуть пригнулся, позволяя Хёнвону ступить на твердый пол.
— Я думал, что умер, когда ты закричал, — усмехнулся он.
Оскал, похожий на досадливую улыбку, расчертил симпатичное личико.
— Ненавижу крыс, — смущенно сознался Хёнвон, трясущимися руками поднимая свой телефон и светя им в открытый шкаф. — Там пусто.
— Вижу, — старший махнул рукой в сторону комода. — Посвети вон туда. Тебе не кажется, что из дома пропали все наши вещи?
— Кажется. Но может он их просто выкинул, чтобы забыть нас?
— А еще заколотил вход на второй этаж, предварительно избавив его даже от мебели.
— В моей комнате и раньше так было.
— Надеюсь, что ты спал не на такой кровати…
Хёнвон протестующе зарычал и попытался ударить кулаком по спине, но Кихён снова попросил его молчать, а сам подошел ближе к комоду, на котором стояла небольшая аптечка с пустыми ампулами и использованными шприцами. Просроченные таблетки в блистерах были разбросаны по некогда гладкой поверхности, а окровавленные бинты спадали вниз, подобно рождественским гирляндам.
— Может, тут действительно кто-то был? — предположил Хёнвон, покручивая в руках блистеры с обезболивающим. — Я же слышал топот ног. Возможно, он болен и ему нужна помощь.
— Давай спускаться, — Кихён еще раз осмотрел комнату и зашагал к двери. — Сейчас тут точно никого нет.
Двигаясь к лестнице, Хёнвон вдруг ясно представил, что разбитая фанера сейчас окажется целой. Придется вдыхать этот воздух, пахнущий могилой и опарышами, снова выбивать себе проход. А если она больше не разобьется? Что если придется провести тут остаток дней? В темноте и сырости. Парень остановился посреди коридора, в глазах резко потемнело, и колени обожгло ударом.
Звонкие шлепки по щекам. Все та же темнота, но где-то впереди маячило пятнышко света.
— Что с тобой? — Кихён сидел на коленях перед братом, а тот поочередно разгибал и сгибал пальцы, царапая ногтями ковер. — Идти можешь?
— Что со мной? — спросил он так же растерянно. Пятно света становилось все больше. Он сидел почти у выхода.
— Темноты испугался?
Хёнвон попробовал встать, держась за стену, обтер ладонью лицо и выдохнул.
— Замкнутых пространств, — кивнул он, хоть и не мог припомнить, что раньше боялся подобного.
Стоило спуститься по узким ступенькам, как к Хёнвону подбежал крайне взволнованный Чангюн и потянул его за рукав в сторону комнаты. Кихён остался на месте, думая, чем же можно снова заделать дыру. Он же ведь не сошел с ума — идти наверх еще раз.
— Извини, но я еле дождался тебя, — тараторил Чангюн, торопливым шагом приближаясь к двери спальни. — Мне немного лучше, и ты должен это услышать.
— Может, объяснишь?
Чангюн мотал головой, толкнул дверь и замер, пропуская Хёнвона в комнату. Хосок сидел на кровати, смотрел на приемники, переводя взгляд с одного на другой, крутил ручки и выглядел очень заинтересованным. Даже пораженным.
— Объяснять ничего не буду, — отрезал Чангюн. — Некогда. Я хочу услышать от тебя кое-что. Послушай.
— Что?
Хосок щелчком выключил один приемник и включил соседний — чуть меньше — покрутил ручку настройки. Хёнвон разинул рот от удивления. Такого количества радиостанций ему не приходилось еще слышать одновременно. Сигналы перебивали друг друга, сливаясь в буйную неразборчивую многоголосицу. Стоило чуть отклонить стрелку, как станция звучала ясно, точно колокольный звон. Еще движение — опять сотня голосов. В конце концов Хосок остановился на той, что передавала легкий джаз, который, к сожалению, быстро утих, уступив место звонким девичьим голосам в сопровождении скрипок.
— Господи! — воскликнул Хёнвон и прижал ладони к щекам. — Как?
Подбежавший к приемнику Чангюн быстро щелкнул выключателем, в пару шагов преодолел расстояние до приятеля и схватил его голову, прислонив к своей.
— А теперь я хочу, чтобы ты послушал мою голову, — довольно серьезно попросил он, все сильнее прижимаясь виском к чужому виску.
Хёнвон уставился на него в полном недоумении. Такого бреда он еще не слышал.
— О чем ты, черт возьми? — скривился он, но Чангюн так сильно держал голову, что пришлось закатить глаза и сделать такой вид, будто в голове поет хор. — Я не могу слышать то, что происходит в твоей голове.
— Не спорь, а попробуй, — Чангюн повернулся к Хосоку лицом и прислонился к голове Хёнвона затылком. — У меня там внутри что-то происходит. Хосок тоже это слышал, хоть и сопротивлялся.
Хёнвон нахмурил узкие брови, искоса смотрел на Хосока, но тот молчал, он вообще как будто потерял дар речи. Что тут произошло, пока они отсутствовали наверху?
— Вы серьезно? — еще раз переспросил он.
— Тише! — прикрикнул на него Чангюн. — Оно может исчезнуть. Такое уже было. Но оно точно появится снова. Приложи ухо к затылку и слушай.
Хёнвон повиновался и почувствовал, что совершенно теряет связь с реальностью. Радио уже молчало, и в голове приятеля он слышал шум воды, приглушенные плески и пузыри воздуха, будто выходящие наружу.
— Что это? — промолвил он одними губами.
Послышался облегченный выдох.
— Так значит я не сошел с ума, — прошептал Хосок и устало прикрыл глаза. — Спасибо, Вон-а.
Чангюн схватил приятеля за руки и дернул на себя.
— Теперь ты веришь, что здесь происходит что-то странное? Там еще были голоса, но я их не разобрал. Моя голова начала ловить что-то вместе с этими приемниками. Не нужно говорить, что я удивлен, правда?
— Ну да, — сглотнул он ком в горле. — Да, верю.
— Не бойся, я не читаю мысли. Никаких новых идей у меня тоже нет. Просто пообещайте мне, что завтра мы соберемся и уедем отсюда.
Хёнвон кивнул, изо всех сил вцепившись в предплечья друга. Его снова отчего-то замутило. Оказывается, крысы и жуки — не самое страшное, что тут может быть.
Ночью Чангюн крутился в постели, пинался ногами, бил руками. Кихён не спал совсем, но и разбудить мальчишку не пытался. Он пытался прислушаться к посторонним шумам, но они вдруг исчезли, тихо включил радио с помехами и уже было подумал, что сходит с ума, когда мальчишка почти неразборчиво заговорил.
— Вода…
Ему снился до ужаса реалистичный сон. Чья-то рука лежала на грудной клетке и вдавливала ее, пока та не хрустнула.
Чангюн стоял в полной темноте и смотрел вперед. Он смутно ощущал, что в груди гуляет ветер, а босые ноги вмерзли в лед. Мальчишка молчал и пытался всмотреться в мерцающие красные огоньки — беспорядочные, хаотичные. Нечто нечеловеческое и равнодушное было в том, что стояло напротив. Чангюн видел только глаза, много глаз, моргающих по порядку. Казалось, это нечто нельзя охватить не то что взглядом, даже разумом, поэтому Чангюн просто ждал, что же будет дальше. Остатки воздуха в фантомных легких перегорали в едкую горечь.
Фигура перед глазами размывалась, застилалась слоем воды, в которой мальчишка тонул, но не захлебывался. Он уже мертв? Чувствовалось запоздалое удушье. Скорее, от ужаса. Он видел руки перед глазами, как они летели следом за ним под водой. Длинные пальцы, пытающиеся тянуться к поверхности, совсем заторможенные от холода.
Ледяная вода поглощала полностью, не давая и шанса всплыть. Тянуло ко дну.