Выбрать главу

Светловолосая хозяйка встретила его утешительной новостью: бедняжка отогрелась и сейчас пьет горячий бульон. Если он хочет, то может подняться к ней наверх.

Ширли, закутанная в халат хозяйки и несколько шалей, сидела на полу перед камином, пила бульон и сушила короткие кудрявые волосы. Она узнала его решительный стук в дверь и смущенно сказала:

- Войдите.

Мистер Эмберли вошел и закрыл за собой дверь. Подойдя к камину, он остановился, глядя на Ширли с улыбкой.

- Итак, мисс Ширли Браун, - сказал он, - я застал вас в неловком положении, не так ли?

Она улыбнулась, но пожала плечом.

- Пожалуйста, не надо! - сказала она, бросив на него быстрый взгляд. Я, должно быть, выгляжу ужасно. Не хотите ли присесть? Я вас.. еще не поблагодарила.

Он сел в обитое плюшем кресло, на которое она указала.

- О нет, уже поблагодарили. Ваши манеры значительно улучшились. Вы поблагодарили меня сразу же.

- Да? - улыбнулась она. - Я не помню. Я... когда я услышала, как подплывает лодка, то почувствовала, что это вы. Полицейский рассказал вам, что случилось?

- Такер? О, нет, он представления не имел. Приношу извинения за то, что приставил к вам такого бесполезного стража. Мне помогла интуиция. Кстати, Билл выпрыгнул из кухни через окно. Я оставил его на попечение Такера.

- Как хорошо, что вы о нем позаботились, - сказала Ширли, смущаясь еще больше.

- Я хороший, - сказал Эмберли беззастенчиво.

Она засмеялась и покраснела:

- Да, я... я знаю.

- Не хочу вам надоедать, - сказал он, - но есть один вопрос, который меня очень беспокоит: что вы сделали с вашей половиной?

Она вздрогнула и удивленно посмотрела на него:

- Моей... моей половиной?

- Не хотите ли вы сказать, что она была при вас?

- Нет, - сказала она, оцепенев от удивления.

- Так куда же вы ее дели? Оставили ее где-то или забыли, как, между прочим, забыли и свой пистолет на столе в кухне? Попытайтесь вспомнить. Это очень важно. Ваш похититель знал, что она у вас. Филисити все выболтала, черт ее возьми. Поэтому-то он и хотел от вас избавиться.

- Филисити? - эхом повторила Ширли. - Откуда она могла знать?

- Она не знала, но вспомнила, что дядя позабыл книгу, и она была у вас в руках в тот день, когда он взял ее у Фонтейна.

Ширли подняла руки и убрала волосы с лица.

- Не могу сообразить, откуда вы узнали о книге. Кто вам мог сказать?

- Никто мне ничего не рассказывал. Вы должны отдать должное моей сообразительности, дорогая. Грейторн дважды подвергался налету из-за этой книги. И, естественно, я сразу понял, что именно книгу Коллинз выбрал в качестве тайника. Только в книге ничего не было. Из-за вашего абсурдного упрямства я был в полном замешательстве и не знал, где вторая половина. Только сегодня я узнал, что дядя на каких-то десять минут оставлял книгу в "Голове кабана". Где она была?

Как загипнотизированная она ответила:

- Засунута в корешок книги. Я обнаружила это случайно. Но что толку? Коллинз умер, а вторая половина была у него. Теперь все бесполезно.

- Напротив, - сказал Эмберли. - Та половина, что вы нашли, принадлежала Коллинзу.

- Да, я знаю, но он нашел и половину, принадлежавшую Даусону.

- Вот здесь я вам возражу, - сказал Эмберли. - Он не нашел ее. Половину Даусона нашел я.

- Вы? - изумилась она. - Вы нашли ее? Но... Откуда вы знали о ее существовании? Где вы ее нашли?

Он улыбнулся:

- Я извлек ее из ящика одного комода. Не догадываетесь какого?

Она отрицательно покачала головой:

- Я думала, что ее взял Коллинз. Никогда бы не подумала на вас. Вы знали, где она находилась?

- Нет, но я следил за вами из холла, когда вы первый раз выдвинули ящик. Затем вас спугнул Коллинз, и вы отошли, а я обследовал ящик. Половина завещания, которая принадлежала Даусону, была в нем. Это подтвердило все мои подозрения.

- Где же вы прятались? - спросила она. - Я ни разу вас не заметила. Все это кажется не правдоподобным. Я была уверена, что Коллинз вернулся к комоду до того, как я снова прокралась к нему.

- Я стоял за шторами в проходе. Когда вы с Коллинзом прошли по коридору, я, по соображениям стратегии, проскользнул в ближайшую спальню. Все очень просто.

Она удивленно смотрела на него.

- Вот как? Но как вы узнали, кто я? Леди Мэтьюс тогда еще меня не видела, поэтому не думаю, что она могла вам сказать обо мне.

Ее слова заинтересовали его.

- Тетя Марион? Вы хотите сказать, что она знала?

Ширли кивнула.

- Факт остается фактом, вы доверяли ей больше, чем мне, - сказал он разочарованно.

Ей почему-то очень захотелось опровергнуть его обвинение.

- Нет, совсем нет! Она узнала меня, как только увидела. Но сказала мне об этом только сегодня, когда я... попросила ее помочь мне увидеться с вами. Знаете, я очень похожа на отца, поэтому она меня и узнала.

- Вот так? - Эмберли фыркнул. - Какая же проницательная тетя Марион. Мои же подозрения возникли, когда я увидел портрет, висящий в коридоре особняка. Очень сильное сходство. Но из всего нашего разговора я так и не понял, что вы сделали со своей половиной?

- Я вложила ее в конверт и по почте отправила леди Мэтьюс перед тем, как сегодня днем отправиться в коттедж, - сказала Ширли. - Я ничего другого не могла придумать.

- Благодарите за это Господа! - сказал Эмберли. - Это единственный разумный поступок из тех, что вы совершили до сих пор. - Он взглянул на часы. - А сейчас, дорогая, в любой момент сюда может явиться мой друг сержант Габбинс, который хочет получить от вас "подробное изложение обстоятельств дела"... и так далее. Но до его прихода я хочу вам задать один вопрос и получить ясный ответ. Вы выйдите за меня замуж?

Какой-то момент она не могла уяснить смысл сказанного. Она смотрела на него в полном недоумении и только произнесла:

- Но я вам не нравлюсь?

- Бывают моменты, - сказал мистер Эмберли, - когда я с большим желанием вытряс бы из вас душу.

Она не сдержалась и рассмеялась:

- О, вы невозможны! Как вы можете желать жениться на мне?

- Не знаю, - сказал Эмберли, - но я женюсь.

- Вы же постоянно твердили, что терпеть меня не можете, - настаивала она.

- Зачем твердить одно и то же? Вы мне совсем не нравитесь. Вы упрямая, своенравная и ужасно скрытная. Ваши манеры отвратительны. И вообще вы нарушительница общественного порока. И все же я боготворю вас, - он наклонился и, взяв ее руки, притянул к себе. - И у меня есть подозрение, что я влюбился в вас с первого взгляда.