- Хотел бы вам напомнить, - вмешался Фрэнк, - что вы мешаете движению на дороге.
Филисити заметила возмущенного водителя, яростно нажимавшего на клаксон. Она потянула на тротуар мисс Браун, которая неохотно ей подчинилась.
- Вы слышали новости? - спросила Филисити. - Убили дворецкого Фонтейнов! Не ужасно ли?
- Нет, я не слышала об этом. Вы уверены, что он был убит?
- Понимаете, ему стреляли в грудь, - сказал мистер Эмберли мягко. - Он сидел за рулем "остина-семь".
- Понимаю, - сказала Ширли.
Мистер Коркрэн казался озадаченным.
- Да, так и было. Но откуда, черт возьми, ты все это знаешь?
- Я обнаружил его, - сказал мистер Эмберли.
Это произвело сенсацию. Только темноволосая девушка, стоящая рядом с ним, не проявила ни удивления, ни недоверия. В том, как она держалась, чувствовалось напряжение, но ее взгляд, который она переводила с ошарашенной Джоан на полную нетерпения Филисити, оставался безучастным и почти скучающим.
- Я думал, - сказал мистер Эмберли, прерывая поток вопросов, - что рано или поздно вы узнаете об этом.
- Так, значит, это ты? - сказала Филисити, смерив его испепеляющим взглядом. - Продолжай, расскажи нам, как это случилось?
Он посмотрел на нее насмешливо:
- Я приберегаю свои показания для расследования, любовь моя.
Ширли Браун вся напряглась. Затем сказала, как бы шутя:
- Всю правду и ничего, кроме правды.
- Вижу, вы прекрасно осведомлены о процедуре, - сказал мистер Эмберли.
Она посмотрела прямо ему в глаза, но ничего не сказала. Собаки, до этого времени безобидно рычавшие, вдруг опять попытались вцепиться в горло друг другу. Ширли крепче намотала поводок бультерьера на руку и отступила.
- Не могу больше задерживаться, - сказала она. - Надо сделать кое-какие покупки. До свидания.
Джоан наблюдала, как она шла по улице.
- Странная девушка, - заметила она.
- О, не знаю. Довольно симпатичная, как мне показалось, - сказала Филисити. - Послушайте, не можем же мы стоять здесь вечно. Мне надо зайти к "Томпсону" и "Креветту". Кто со мной? Фрэнк, ради Бога, держи Вольфа. Я только отойду на пять минут.
Оставшись одни, мужчины прогуливались по улице.
- Знаешь, Эмберли, в этом убийстве есть что-то чертовски странное, сказал Энтони.
- Только не надо рассказывать об этом всему городу, - посоветовал самый невоспитанный человек в Лондоне.
- Ты прав, но шутки в сторону. Ты знаешь, почему кому-то захотелось выстрелить в упор в дворецкого? Респектабельного зануду, прожившего в поместье не один год. Дело не в нем, здесь что-то другое. Я имею в виду, что полно людей, на которых могут покушаться-гангстеры, министры Кабинета и тому подобные, но не дворецкие. В конце концов, зачем убивать дворецкого? В чем же смысл?
- Представления не имею, - сказал Фрэнк обескураженно.
- А его и нет, - заявил Энтони, - Вот поэтому-то все выглядит так подозрительно. Знаешь, что я скажу тебе, Эмберли: читать в книгах о таинственных вещах - занимательно, но в настоящей жизни все совсем по-другому. Таинственного, загадочного тут мало. Забудь о нем.
- Постараюсь.
- Да, - сказал Энтони неожиданно мрачно. - Но если бы ты пожил в поместье, то не смог бы избавиться от этого наваждения. Все вокруг словно пронизано тайной.
- Неужели? - спросил Фрэнк. - А почему?
- Будь я проклят, если хоть что-то понимаю. Вроде ничего определенного, но все-таки какая-то таинственность существует. Прежде всего - брат Бэзил.
Тони понизил голос и сказал доверительно:
- Только между нами: он немного странный человек. Правда, на него у меня совсем нет времени. Да и в моем положении все разузнавать как-то неудобно. Если бы не Джоан, то точно тебе скажу, меня ни за что не заманили бы в поместье.
- Из-за его таинственности или из-за хозяина?
- Понемногу из-за того и другого. Обрати внимание, я не говорил, что с домом что-то неладно. Это скорее, люди, живущие в нем. Словно стая кошек бродит в темноте, и все что-то высматривает. Слушай, только никому не говори об этом, но я точно знаю: каким бы пустяковым делом ни занимался, все время чувствуешь, что за тобой следят. Это жутко действует на нервы.
- За тобой следили?
- Кто его знает, но не удивлюсь, если узнаю, что да. У брата Бэзила есть лакей, который всегда появляется словно ниоткуда. Еще один пережиток старого. Так вот, если бы его убили, я бы не переживал. И мне, и Джоан он кажется противным, но брат Бэзил любит парня.
- Кстати, что странного в брате Бэзиле? - спросил Фрэнк.
- Что странного? О, я понимаю, что ты имеешь в виду. Не знаю, как сказать. Он из тех, кто по скупости будет пить воду из ванны. Чертовски неуравновешенный. Не стоит говорить, что Джоан живется с ним худо. Этакий радушный тип. Насквозь фальшивый. Называет тебя стариком и при этом сильно бьет по спине.
Фрэнк опустил большой палец вниз, подобно древнему римлянину.
- Вот-вот, - согласился мистер Коркрэн. - Я вижу, что ты чувствуешь то же самое. Есть еще одна вещь...
Что это за вещь, его друг так и не услышал, так как в этот момент обе девушки подошли к ним. Джоан Фонтейн, закончив делать покупки, была готова идти домой. Пожимая на прощанье руку мистеру Эмберли, она сказала:
- Филисити обещала прийти на обед. Надеюсь, вы придете тоже.
- Благодарю, с удовольствием, - сказал Эмберли к немалому удивлению его кузины.
Когда Джоан и Коркрэн уехали, Филисити выразила надежду, что кузен не станет возражать против посещения поместья.
- Я уже приняла приглашение, - объяснила она. - Конечно, там жутковато после этого убийства. У Бэзила расстроены нервы и все такое, но Джоан говорит, что он всегда чувствует себя лучше, когда к ним приезжают гости. Ты будешь ужасно возражать?
- Не буду, - ответил Фрэнк.
Филисити проницательна посмотрела на него.
- Вижу, тебе хочется пойти туда.
- Да, - сказал мистер Эмберли.
ГЛАВА III
Вернувшись в Грейторн, они обнаружили, что в гостиной их ждет инспектор из Карчестера. Он давно знал мистера Эмберли и не пытался скрывать, что недолюбливает его. Он задал ему несколько вопросов и, выслушивая ответы, фыркал, записывая их в блокнот. Сообщив Эмберли, что ему следует присутствовать во время разбирательства, которое состоится на следующий день в одиннадцать часов, он откланялся, едва заметив, что после разбирательства он не будет чувствовать себя обязанным в дальнейшем еще раз беспокоить мистера Эмберли. Его недоброжелательность имела свою подоплеку, так как однажды ему пришлось работать над расследованием одного дела вместе с мистером Эмберли, который занялся им совершенно случайно и повел его так, что виновный сделал чистосердечное признание. Инспектору это не понравилось; поговаривали, будто бы он клялся, что не хочет больше иметь дело с мистером Эмберли.