Постояв еще немного, мы перешли к двум соседним могилкам. Это были Алисия и Алексей Рудины. На громадном памятнике они были изображены в полный рост. Такие молодые и красивые.
Спустя десять минут мы двинулись дальше и, отойдя буквально на пару шагов, наткнулись на еще два памятника. Это были Роман и Назар Рудины. На изображениях они казались такими счастливыми и беззаботными. Никто так и не понял, что сыграло главную роль в их кончине. На следующий день, будучи укуреными и под амфетамином парни отправились на гонки, где не справились с управлением.
— Нам пора, — спокойно заявил Егор.
Мы двинулись к выходу из кладбища, и я видела, как тяжело для Егора было принять саму ситуацию. Ведь мы только хотели, чтобы каждый получил по заслугам, а вышло все намного хуже…
— Нужно сменить папу, он явно уже устал торчать там со вчерашнего вечера, — заметила я уже в машине.
— Я нанял гувернантку, но он отказался от помощи, — напомнил Егор.
— Думаю, от нас он не откажется, — я нежно взяла мужа за руку, и в его всегда стойком и сдержанном взгляде мелькнуло то, что никогда не заставит меня бросить его. Это была любовь.
— Думаешь, разрешит дочке на сносях просидеть ночь в больнице? — он изогнул бровь и крепче сжал мою руку.
Как и ожидалось, отец был уставший, в полуобморочном состоянии. Явно не смыкал глаз.
— Как она? — спросила я, разглядывая отца. Он выглядел на лет двадцать старше своего возраста.
— Все еще без сознания, — ответил он и устало потер лоб. — Ты поможешь ей в этот раз?
— Да, — вместо меня отозвался Егор. — Мы поможем ей, если она все-таки останется в психиатрической больнице на требуемый врачами срок.
— Но это нечестно! — воскликнул отец и тут же понизил голос.— Мы живем счастливой жизнью, ни в чем не нуждаемся, а Кариночка сгниет в психушке?!
— Папочка… — набрав в легкие воздуха, начала я, но Егор меня тут же перебил:
— Это четвертая попытка суицида, Александр Алексович, за последние полгода. Потеря ребенка на большом сроке ее очень подкосила. Мы уже помогли ей развестись с мужем и купили прекрасный дом на берегу. Ей это не помогает. Хочу заметить, что если бы не моя жена, я бы даже пальцем не пошевелил, так как знаю, что без медицинской помощи тут не обойтись.
— В следующий раз мы просто ее не спасем, — как бы соглашаясь с мужем, сказала я. — Конечно, можно и дальше платить докторам зарплату, что бы они молчали, но разве это не волчья услуга?
Наконец, я увидела в глазах отца понимание. Видимо, он тоже осознал, что меры нужно принять незамедлительно. А ведь еще неизвестно, очнется ли она вообще…
— Что-нибудь слышно от Алекса? — после долгого молчания, наконец, спросил отец. — Мне так и не удалось увидеться с ним после… «пробуждения».
— Он не выходит на связь, — ответил Егор после того, как я вопросительно на него посмотрела. Ведь, опять же ради меня, он старался держать всю эту ситуацию под контролем. — Он все еще живет в Монако, ведя разгульный образ жизни. Но когда-нибудь те миллионы, которые ему подарила Роза, закончатся, и он выйдет на связь. — Егор бросил на меня укоризненный взгляд.
— Папа, позволь мне или специально обученному человеку тебя заменить? — спустя пару минут попросила я.
— Нет! — твердо ответил тот.
— Выйди на минуту, — прошептал мне на ухо муж, и я послушалась, оставляя его наедине с отцом.
И вот, уже в шестой раз сидя в коридоре, больше напоминавшем царские покои, а не больницу, я надеялась, что больше здесь не окажусь. Гибель Назара и Ромы, выкидыш Карины, ее постоянные попытки покончить с собой наталкивали меня на мысль, как же мне повезло и как же я счастлива. Да, знаю, это жутко эгоистично. Но с тех пор, как я встретила Егора, у меня больше не было проблем и тягот. Как бы это банально ни звучало, я просто наслаждалась жизнью. И даже сегодня, когда мы навещали могилу матери, я рассказывала ей только о хорошем. У меня будут прекрасный сын с дочкой, муж обожает меня, папочка наконец-то в здоров… Скучаю ли я по ушедшей семье? Конечно! Но я не могу прожить жизнь, думая только о них. Наконец-то я смогла избавиться от прошлого и начать жизнь с чистого листа. И пусть в ней будут разочарования и преграды, но всей семьей мы их преодолеем.
Дверь наконец открылась, и оттуда вышел отец, а за ним и муж.
— Я согласен на гувернантку, – папа тут же подошел и обнял меня. — Я люблю тебя, дочка, и больше никогда не оставлю.
Что же там такое ему сказал Егор? Не знаю. Только вот одними губами я прошептала ему: «спасибо».