— Сойдет. Мне пирог и что там у вас есть запить? Отвар? Сидр?
— Все есть! Все! И отвар — моя жена сама травки собирала-сушила, и взвар есть и сидр, и настоящего эля бочонок, вино тоже есть. Что изволите заказать?
— Нет, эль и вино не надо. Мне взвар подайте, моим людям свиные ножки, похлебку и отвар или взвар — что спросят.
— Я мигом! — хозяин метнулся к жене и дочери и те сноровисто принялись носить кушанья и расставлять по столам.
Еда оказалась вполне сносная и настроение насытившегося Тамиля заметно улучшилось и под это настроение в голову пришла мысль — у него же есть амулет переноса, который теперь, когда он выполнил условие завещания, обязательно сработает! Одноразовый и больше 2-х не возьмет, но можно же переместиться самому с Гераном, а остальным выдать денег и они прекрасно доедут своим ходом. От досады, что эта идея не пришла ему в голову раньше и он уже мог быть в своем доме, нормально вымыться, поесть и отдохнуть, Тамиль ударил кулаком по столу. В таверне настала тишина и все взгляды обратились на герцога.
— Все нормально. Я просто вспомнил, что забыл одну вещь, — спокойным тоном сказал Тамиль.
Хозяин вытер вспотевший лоб платком и попятился назад в кухню.
— Геран! — позвал герцог своего личного слугу.
— Да, Ваша Светлость?
— Мы с тобой через 15 минут отправляемся амулетом переноса прямо домой. С собой возьми только саквояж и несессер. И позови ко мне Ла Карбони.
Геран молча поклонился и отправился с поручением и уже через минуту Симон Ла Карбони — командир гвардейцев, сопровождающих герцога в путешествии — стоял перед Тамилем.
— Симон, вот 20 дукатов, вы с людьми, всеми вещами и моим конем отправитесь в Агреб самостоятельно, я же сейчас ухожу порталом.
— Все понял, Ваша Светлость! Не беспокойтесь, доберемся быстро и без приключений!
— Уж надеюсь.
Увидев, что Геран уже стоит с саквояжем в руках, герцог встал из-за стола, кивнул Ла Карбони и вышел на улицу, слуга молча следовал за ним. Отойдя несколько шагов в сторону от здания, Тамиль взял в руку амулет переноса, дождался когда слуга встанет вплотную, раздавил его и оба исчезли в зеленой вспышке.
Глава 2
«Вот и все — я жена и женщина. Всесветлая, как же больно и мерзко! Неужели у всех так?»
Осторожно приподнявшись, морщась и тихонько охая, Деми подтянула ноги к груди и обняла их руками. На столе догорали свечки и комната все больше и больше погружалась в темноту. За дверью по коридору кто-то ходил, верно, слуги. Что-то двигали, что-то уронили и оно со звоном прокатилось по каменным ступеням лестницы. Деми сидела, тупо уставившись в одну точку, униженная, раздавленная, потерянная, никому не нужная.
В груди сжался комок, который не давал пролиться слезам, они копились, заполняли собой ее душу, ранили и так кровоточащее от обид сердце.
Деми вспоминала свою свадьбу — как ее на три часа загнали в мыльню, там две служанки, которые ухаживали за ней со дня переезда в замок будущего мужа, растирали ее, умащивали, потом смывали и наносили уже другие смеси. Потом ее искупали, отдельно в нескольких водах и отварах промыли волосы и наконец позволили выйти из каменной ванны. Быстро обернули ее тело в большую простыню и усадили возле горящего камина. В 4 руки, аккуратно разбирая, расчесывали ей волосы — гордость Деми и одновременно большое неудобство.
Во-первых, согласно обычаям рода де Плиер, девочкам волосы никогда не стригли — считалось, что чем они длиннее и гуще, тем более сильная искра унаследована девочкой и тем более сильного сына она может родить.
Во-вторых, волосы Деми упорно старались завиться в крупные локоны, особенно после мытья или в сырую погоду и с этим почти невозможно было бороться. Мама всегда очень ругалась, если видела хоть один локон и заставляла заново смачивать и вытягивать, расчесывать и разглаживать, пока от кудрей и следа не оставалось. Деми не знала точно, почему это было важно, что-то связанное с кем-то из дальних предков. Мама так ни разу и не ответила, сколько Деми ее не спрашивала — почему она должна прятать вьющиеся волосы. У Аннет же волосы были прямые и мать не раз с гордостью это подчеркивала.
Не смолкая ни на минуту, Эли и Юни пересказывали сплетни, байки и тормошили никак не желавшую ожить и улыбнуться невесту.
После всех помывочных процедур ее перевели в соседнюю комнату и там уже другие служанки принялись обряжать в свадебные одежды.