— Так вот почему мне было так больно ночью и больно до сих пор! — догадалась Демиана. — Муж что-то повредил мне внутри. Интересно, чем он мог меня там так поцарапать?
— Демиана, тебя еще долго ждать? — раздался из-за двери сердитый голос баронессы.
Не желая рассердить мать еще больше, Деми постаралась поскорее завершить омовение. К своему неудовольствию она обнаружила, что на запястьях и выше остались синяки от рук мужа и еще открытие: брачная вязь стала обычного для брачной вязи цвета — на тон темнее ее кожи и уже так не бросалась в глаза.
«Наверное, цвет изменился, потому что мы стали настоящими мужем и женой» — подумала девушка.
— Деми, ты решила нас совсем опозорить? — снова раздался голос мамы.
Баронесса прошла в купальную комнату, подобрала сорочку и приказала:
— Немедленно одеваться! Где эти негодницы, твои служанки? Они должны были всю ночь дежурить за дверями и явиться по первому требованию!
— Не знаю, я их еще не видела. Надо потянуть шнурок, который висит у изголовья. Мне вчера Эли сказала, что так здесь вызывают слуг.
Баронесса хмыкнула, вернулась в спальню, нашла свисающий витой зелено-красный шнур с кисточкой на конце и принялась дергать за него, будто хотела оторвать. Через несколько секунд в коридоре раздался топот и одновременно вбежали обе служанки и один из лакеев. Спустя еще пару секунд в комнату ворвался дворецкий. Застыв в дверях скульптурной группой «кого убили?», они ошалело переводили взгляды с баронессы на стоявшую в одной простыне Деми. Первым отмер дворецкий и молча поконившись выскользнул в коридор, утянув за собой лакея.
Эли и Юни присели перед миледи и замерли.
— Так, бездельницы, почему вас до сих пор не было? Кто должен помогать миледи одеться? — баронесса метала громы и молнии.
— Мы ждали вызова от Ее Светлости, — тихо проговорила одна из девушек. — Не смели беспокоить, все-таки. первая ночь и Его Светлость перед отъездом распорядился не будить миледи, пока она сама не встанет. Я вчера показала как нас можно вызвать — потянуть за шнур.
— А кто-то не потянул, а стал дергать и вместо вызова получился сигнал тревоги, — в сторону пробормотала вторая. — Переполошили всех, надеюсь, господин Габриэль уже все объяснил. Будто никогда не имели дела с магией сигналок.
Баронесса ничуть не смутилась и ткнула пальцем в Деми:
— Немедленно помогите миледи одеться к завтраку. Что — гости уже выходят? И да — одна пойдет со мной и понесет вот это, — она указала на кучку простыней и сорочку, лежащие возле кровати. — Деми, дорогая, я жду тебя через 15 минут в обеденном зале.
— Нет, пока еще никто не покидал свои комнаты, мы все успеем, — ответила Юни и добавила. — Завтрак накрывают не в обеденном зале, а в изумрудной гостиной.
— Ну вот, как только отнесешь в мои комнаты это белье ты и проводишь меня в изумрудную гостиную, — баронесса развернулась и вышла из спальни. Юни подобрала ворох и кинулась за ней.
За 3 недели все слуги успели усвоить, что с матерью невесты вообще лучше не пересекаться, а если не повезло, то со всем соглашайся и старайся быстро все исполнить и сбежать подальше.
Демиана с помощью Эли выбрала утреннее легкое платье с длинными рукавами, надела его и была готова выйти из спальни через несколько минут.
Голова уже не болела и хоть неприятные ощущения в некоторых частях огранизма еще не прошли, после купания герцогиня чувствовала себя лучше. Благодаря бальзаму, который она нашла в купальне, отек с век и краснота с носа сошли и можно было показаться гостям, но моральное состояние молодой герцогини было не таким уж радужным. Странные манипуляции, превратившие ее в женщину, грубость мужа, его молчаливый уход, а потом, как оказалось — и отъезд из собственного замка, не оставляли мыслей Демианы.
Как она объяснит гостям, почему нет герцога? Что ей вообще делать — просто сидеть и ждать его? По обычаю, на следующий день после свадьбы, мужчина обязан был представить молодой жене всех слуг поместья или замка и отдать распоряжение, что вся власть над ними переходит к ней. А так — уехал и бросил. Она жена, но без его распоряжения — никто. Кукла, которая будет сидеть дни напролет в спальне и даже завтрак себе выбрать не сможет.
Чувствуя, как опять настроение ползет из состояния «плохое» к «очень плохое». девушка решительно выпрямилась и вышла из покоев.
«Я не позволю себя унижать и не покажу никому, как мне обидно и горько!»
— Деми, милочка, а вот и ты! — как только герцогиня вошла в гостиную к ней кинулась мать.