решив замариновать и без того утомлённых перелётами пассажиров. Алёна обречённо уронила голову на плечо Михаила и попыталась отключиться. Но вонь потных тел и невыносимая духота не позволили сознанию скользнуть в сладостный мир Морфея. - Возьми у меня из рюкзака пакет. С правого боку. - Миш, мне руку не вытащить. - Ну, мне-то тем более. - Что у тебя там? - Алёна начала потихоньку елозить, вытаскивая из плена толпы затёкшую конечность. - Леденцы. Твои любимые. Припрятал на такой случай. - Мишка! Ты просто супер! Нехитрая сладость окрасила безысходность столпотворения словно робкая радуга осеннюю распутицу. Ещё несколько минут, и Алёна с превеликим трудом вставила наушники-капли. И мир тут же расцвел райским садом. Протолкавшись без малого четыре часа альпинисты вывалились из адского месива на простор автостоянки. Михаил внимательно изучал бесконечные ряды авто, Алёна же простодушно удивилась: - А разве нас планировали встречать? - А то как же! - рявкнули сзади. Девушка вскрикнула, но Михаил, заранее заметивший подкрадывающихся устало пожурил: - Димка, тебе сколько лет, а? Всё как маленький. Но дружный гогот не дал ему развернуть возмущённую тираду. Их тискали в объятиях, тормошили, вырывали баулы, засыпали тысячами вопросов. На всю округу гремел басовитый Михаил, неостановимым потоком Семён извергал свежие анекдоты, Инга причитала по поводу трагедии на западном склоне... Шумный табор шествовал по автостоянке. Толпы одиночек обтекали его как косяки рыбьей мелюзги кашалота. Наряды полиции косились на странных сбившихся в кучу людей. Диковатые жесты, похлопывания, рукопожатия... Всё у этих непонятных молодых людей было подозрительно. Насупившийся сержант даже решил проверить у гомонящей группы документы. Но наткнувшись на непривычно теплые взгляды, стушевался и двинулся прочь. - Погодите, я что-то ваших машин не наблюдаю, - Михаил усиленно вглядывался в ряды разношерстных авто. - А я заказал автобус,- пророкотал Георг, - Ехать долго, а в нём нам будет комфортнее. - В автобусе? - недоверчиво уточнила Алёна. - Именно! И через пару минут вернувшиеся с гор альпинисты удостоверились в реальности заявления Георга, ибо половину салона занимал громадный стол. Он был сооружен прямо на спинках левого ряда сидений. От обилия деликатесов Михаил чуть не подавился слюной. - Ну, вы даёте... - только и смог выдавить. - Ребята, - жалобно запричитала Алёнка, - зачем вы так? Это ж какие траты! - Траты? - тут же взвилась Катерина, - Да мы чуть с ума не посходили, от ваших новостей! - Это я дал маху, - Роман в сердцах шарахнул по коленке кулачищем, - Отслеживал сообщения спасателей, а Катька заметила... - То же мне шпион, - фыркнула Катерина и залепила мужу шутливую затрещину, - Будто я не знаю, что Мишка вытащит Алёнку и из чёртовой пасти. - То-то ты проревела всю ночь напролёт, - ляпнул Роман, и получил второй подзатыльник. - Ну, зато, когда вас нашли, Катерину было не сдержать. Раз решила закатить пир, нам деваться уже было некуда, - и Георг с улыбкой развёл руками. - Катька, ты волшебница! - Алена зажмурилась, наслаждаясь сочащейся самсой, - Как ты всё это осилила? - Да чего там, - Катька махнула рукой, - Меня ж уволили. Дома всё равно делать нечего... - Как уволили? - Михаил враз позабыл о вожделенной дымламе, - На тебе ж всё КБ держалось! Как они без тебя? - Да плевать мне на них! Сплошь стукачи и мрази. - Но как... - попыталась вставить Алёна. - Всё! Не хочу больше о них слышать! - отрезала Катерина. - Вы бы знали, сколько нам пришлось вытерпеть, пока вас ждали, - пробубнил с другого конца стола Семён. - Вытерпеть? - Конечно! Думаете, Катерина без вас разрешила съесть хоть кусочек? Но возмущённый рёв главной стряпухи тут же потонул в грандиозном взрыве хохота... *** До дома довезли Алёну уже затемно. Проводить до квартиры вызвались все. Во всеобщей говорильне возражения Алёны никто не услышал. Протолкавшись на третий этаж, компания заполонила лестничную площадку. Долгое копание в карманах наконец увенчалось успехом, и под радостное улюлюканье ключи звякнули в замке. И тут, словно сказочный чёртик из табакерки, мать выпорхнула в прихожую. Не зажигая света и не обращая внимания на сбившихся в кучу друзей, затопила дочку слезами. Алёна чувствовала как родная рука гладит её щёку, как тихий голос, что пел такие душевные колыбельные, вкрадчиво сетует на дочкины шалости. Алёна сама не поверила, как собственные глаза наполнились слезами. А мать всё причитала, всё что-то говорила. Алёна была сама не своя. Как будто снова стала маленькой девочкой, что забиралась к маме на колени... - Как хорошо, что ты успела. Ведь послезавтра собираются... И тут девушку словно током ударило. Она резко отстранилась, глянула на мать исподлобья, мрачно бросила: - Мне плевать, кто где собирается. Я никуда не пойду! Она решительно отодвинула мать и, не разуваясь, ринулась в свою комнату. Мать растерянно посмотрела на закрывшуюся за дочерью дверь и по-детски беспомощно уставилась на смущённых ребят. - Тётя Люба, вы не обращайте внимания. Алёнка переволновалась в горах. Всё будет нормально. Мы завтра с утреца заедем, хорошо? - Конечно, Мишенька! Спасибо вам, ребятки! Выйдя на свежий воздух, компания, не сговариваясь, остановилась. Молодые парни вздыхали словно старики, девушки настороженно молчали. Пауза затягивалась, каждый думал о своём. Неожиданный щелчок старинной зажигалки заставил всех вздрогнуть. - Сеня, ты откуда курево нарыл? - ворчливо вопросил Влад, - Я вроде всё достать могу, но табак под таким запретом, что даже мне страшновато. - Откуда, откуда... Оттуда! - Семён сделал глубокую затяжку и выпустил целый столб дыма, - Из прошлой жизни. Друзья тихонько заулыбались, но Георг холодно вернул разговор в насущное русло: - Придётся всё ей рассказать. Я не вижу иного выхода. - Думаешь, она поймёт? - Семён грустно хмыкнул. - Думаю, да. И к тому же у нас просто нет иного выхода. Семён пристально посмотрел на друга, но ничего не сказал. Георг обежал глазами собравшихся. И каждый согласно кивнул. *** Алёна обожала бывать на даче Влада. Такая заурядная вещь как поездка в пригород дарила ей незабываемое блаженство. Особенно осенью. Вот и в этот раз девушка радостно неслась по шуршащему кленовому ковру, к плетёной беседке. Издали простенькая деревянная постройка казалась тонущей в жёлто-красном море огня. И Алёна, как ребёнок, бежала сквозь осеннее буйство красок к любимому укрытию. Ей казалось, что ещё чуть-чуть и всё вокруг вспыхнет. - Красиво у Влада! - Семён, зажмурившись, шумно втягивал ноздрями ароматы увядания. - “Красиво!” - передразнила Алёнка, - Тут божественно! Не в силах сдержать эмоции, она с радостным хохотом начала осыпать листьями друзей. Мгновение, и всё превратилось в кучу малу. Молодёжь с радостным гиканьем бесилась, словно убежавшие от няньки дети. На несколько минут каждый из них вернулся в блаженное время, когда всё казалось простым, когда не существовало взрослых проблем, когда поломка любимой игрушки казалась катастрофой... Но всему приходит конец. Настал черёд и их бесшабашной заварухи. Георг строго сказал: - Ну, повеселились, и хватит. - Жорка! Ну, ты, как всегда, всё обламываешь! - Алёна мигом надулась, - Выбираемся сюда хорошо, если раз в год, а уж все вместе вообще тут впервые. А ты опять начинаешь! - Алёна, давай присядем в беседке. У нас важный разговор. И важен он прежде всего для тебя. Алёнка хотела съязвить, но заметив, как посерьёзнели друзья, промолчала. Усаживались на выставленные по кругу скамеечки молча, словно солдаты. Алёна в непонимании переводила взгляд с одного на другого. Когда все расположились, Георг слегка откашлялся и уже открыл было рот, но Алёна его перебила: - Ребята, что вообще происходит? - Происходит? - Георг, слегка сбитый с настроя быстро собрался, - Ничего страшного, Алёна, не происходит. Честно говоря, в настоящее время вообще ничего не происходит. Всё уже произошло. - Что произошло? - Алёна начала перепугано озираться на каменные лица друзей. - Успокойся и пожалуйста выслушай нас. Хорошо? Георг мягко и устало улыбнулся, а Михаил накрыл своей огромной ладонью озябшие Алёнкины ручонки. И захлестнувшее девушку волнение вмиг растаяло, словно волна на горячем песке. - Алёна, мы хотим поговорить о завещании твоего отца. Да, оно существует. Не перебивай пожалуйста! - и Георг жестом попросил Алёну замолчать, - Я его тебе сейчас передам. А потом отвечу на твои вопросы. И Георг вытащил из внутреннего кармана негнущийся пластиковый конверт, расковырял давным давно запечатанный сгиб, извлёк сложенный вчетверо лист. Алёна дрожащими руками приняла трепещущий на ветру клочок бумаги. В глаза бросился знакомый с детства почерк. Сглотнув комок в горле, она прочла: “Дорогая моя! Я знаю, что ты прочтёшь эти строки через много лет после моей кончины. Прости меня, письма писать я никогда не умел. Как не умел в жизни и много другого. Может спустя годы тебе покажется, что я любил тебя недостаточно. И ты будешь права! Сколько бы тепла души я не потратил, а всё было бы мало. Я не представляю, как можно выразить ту гигантскую массу чувств, что разрывают мне грудь. Увы, не представляю! Я мало говорил и очень много работал. Я почти не видел жизнь и тебя обрёк на это. Прости меня! Прости, если сможешь... Я не оставил тебе денег. Да, дорогая моя, это факт. Ибо всё, что я заработал, я потратил на прощальный подарок тебе. Ты была для меня великим даром. И я, хоть чуть-чуть, но попыта