ся приблизиться в этом к тебе. Я надеюсь, у меня получилось. Я не смог быть с тобой. Но мой подарок украсит твою жизнь. Над этим я трудился ночи напролёт. Я вложил всю свою любовь, теплоту и заботу. Возможно, ты рассудишь иначе. Ну, что ж... В этом случае я хочу просто попросить у тебя прощения...” Алёна подняла на Георга полные слёз глаза и прошептала: - Я ничего не поняла. Какой подарок? Георг тяжело вздохнул. - Твой отец очень тебя любил. Очень и очень сильно. Это правда. Все те обиды, что ты напридумывала - полный бред. Любой нормальный родитель старается защитить своё дитя, старается оградить его от зла, старается подсказать и помочь. А имея такие деньги, как у твоего отца, возможности кажутся безграничными. Да, он мог оставить тебе состояние. Огромное состояние. Тебе такой выбор кажется правильным? Но ты не представляешь, каково живётся его преуспевающим сотрудникам. А вот я знаю. Не очень хорошо. Все их отпрыски сидят на наркоте, кроме тех, кто уже от этого умер. Несколько молодых и талантливых ребятишек покончило с собой. Четверо получили длительные тюремные сроки. Не перебивай пожалуйста. Их не деньги такими сделали. Деньги им только дали трамплин. Всё наше общество больно, а без лечения больной человек может только усугубить своё состояние. И толстый банковский счет в этом отличный помощник. - Какое это отношение имеет ко мне? - Прямое. Уберечь своё дитя можно, дав ему верные ориентиры в жизни. Но не у всяких родителей они есть. У твоего отца они были. Но жестокая ирония судьбы не дала ему вырастить тебя. Как ты знаешь, своё сознание он не мог сохранить. Прогрессирующая опухоль мозга и теперь серьёзная преграда для процедуры переноса, а уж тогда и говорить не о чем было. Но он нашёл выход. - Какой? Какой ещё выход? - Алёна чуть не сорвалась на крик. - Успокойся пожалуйста! - Георг произнёс это столь страшным голосом, что Алёне впервые захотелось убежать от одного из самых близких друзей. - Мы познакомились много лет назад. Твой отец был зелёным аспирантом. Я тогда уже был на инвалидности и занимался курированием работ таких вот юных гениев. Честно говоря, такая работа была мне отвратительна. Но и возвращаться в полевые условия я не стремился. Не то чтобы я отбегал своё с автоматом. Нет! Как раз дурной романтики у меня было хоть отбавляй. Но произошло несколько эпизодов... Георг сделал паузу. И повисшая тишина испугала Алёну сильнее рассказа так хорошо знакомого до недавнего времени друга. Но через несколько секунд Георг продолжил: - Видишь ли, Алёна, в начале века произошло сильное изменение жизненного уклада. Если бы всё ограничилось распространением цифровых технологий, об этом не стоило говорить. Но всеобщая сетевая зависимость незаметно насадила в людях невероятную обособленность. Всю глубину этого процесса никто даже предварительно оценить не мог. Из школ исчезли педагоги, их заменили не имеющие отношения к воспитанию преподаватели отдельных дисциплин. А позже их заменили контролёры качества знаний. Дети стали вырастать кем угодно, но только не личностями. Я, воспитанный в семье потомственных военных, это очень четко ощутил. Представь только: в мальчика закладывают “Сам погибай, а товарища выручай” или “Один за всех, а все за одного”, но на деле оказывается, что все вокруг ведут себя с точность наоборот! Я это испытал на собственной шкуре. Все мои ранения свидетельствуют о предательстве этих основополагающих принципов. И вот оказавшись на сидячей работе, я с ужасом понял, что общества нет. Не привычного мне общества, а вообще никакого. Каждый за себя, и все против друг друга. От осознания этого даже мне, убелённому сединами вояке, стало страшно. Но мне посчастливилось встретить твоего отца. Помню, он подошёл и пожал мне руку! Да со времен армейской служебки этого никто не делал! Бог свидетель, сколько раз я мысленно возносил молитву за этого молодого паренька... - Георг несколько раз вздохнул, - Потом, когда я уже умирал в госпитале, твой отец пришёл и просто предложил переселить моё сознание в выращенную клонированную копию пятилетнего ребёнка. Пересадить бесплатно! Я сначала не поверил. Видано ли дело - пересадка сознания стоит больше, чем заработали все мои предки от рождества Христова! Но когда он объяснил... Я сделал то, чего не делал никогда - я заплакал. Твой отец сказал, что он умирает от опухоли мозга. Это неизлечимо. И хотя он имеет много денег, но сохранить своё сознание не в силах. А у него растёт маленькая дочка. И то, что она будет жить в жутком мире чужих друг другу людей, для него невыносимо. Его слова до сих пор звучат у меня в голове: “Георгий Леонидович, вы выросли в счастливой и правильной семье, у вас были настоящие друзья. Вы куда лучше меня знаете, что такое дружба, верность и взаимовыручка. Подарите их моей доченьке, а я дам вам вторую жизнь”. Так я начал жить заново. А теперь посмотри на них, - Георг показал на каждого, - Михаил, Инга, Роман, Катерина, Дмитрий, Семён, Борис, Влад. Все они обязаны жизнью твоему отцу. И ты думаешь это было сделано зря? Каждый из нас помогал тебе, и помогал не просто из чувства долга перед твоим отцом. А потому, что так мы воспитаны. И ты воспитана так. Да, и ты нас выручала. Мы это отлично знаем, Алёна. Мы никогда не пропадём из твоей жизни. Почему? Потому, что лично мне хочется верить, что в мире предательства могут начаться перемены даже с появлением такого маленького островка, как наша компания... *** Осенние звёзды щедро усыпали бархатную синеву неба. Ветер, словно помятуя о лете, ещё нёс тепло. Казалось, всё окружающее погрузилось в гармонию последней погожей ночи. Георг стоял у опустевшей беседки и молча вглядывался в зеркальную гладь пруда. Неторопливые шаги друга он услышал ещё несколько минут назад. - Нормально? - Да, Алёнка уснула. Мишка у неё остался. Всё будет хорошо. - Вот и славно, - Георг словно подводил черту. - Да... - как-то неуверенно протянул Семён, - Вроде, всё вышло хорошо. Только... Геогр повернулся. - Что “только”? - Ты днём всё правильно говорил. Всё верно. Но только не всё правдиво. Уж прости, я-то тебя невесть сколько знаю. Что-то ты намутил с письмом. Так? - Ничего я не мутил. Письмо настоящее. Только оно адресовано не Алёне. - Как?! - Семён чуть не подавился сигаретой, - А кому тогда? - Алёнкиной матери. - Э... Как же это? Погоди... Но ведь все мы знали, что... - Знали, да не всё. Ладно, чего уж теперь... Алёнкин отец как-то увлёкся вопросом воссоздания сознания по образам воспоминаний посторонних. Например, человек умирает, а сознание его не сохранено. А человек этот очень нужен живым. Вот он и предложил формировать сознание в выращенном клоне с помощью воспоминаний тех, кто хорошо знал покойного. Чёрт знает, как он до такого додумался. Но видимо что-то его натолкнуло. Было несколько более-менее удачных экспериментов, о которых никто не знал. И слава богу! Иначе страшно представить что бы началось. Особенно учитывая теперешнюю падкость людей на истерию. А потом Алёнка с матерью попали в аварию. - Погоди-ка, ты про ту аварию, когда Алёне и шести не исполнилось? Так ведь у тёти Любы не было серьёзных повреждений мозга, а Алёнка вообще не пострадала. - Алёна в тот день погибла. Но её мать об этом не узнала, никто не узнал. С матери втихую сняли матрицу воспоминаний, отец добавил свою. Ну, а потом воссоздали дочкину личность. Согласись, получилось отлично. - Отлично... - пробормотал Семён, - Но письмо? - Письмо было написано на тот случай, если что-то пошло бы не так. Но Алёнка выросла умницей. И это всем нам даёт шанс. - Шанс? Какой? - Такой, что даже если человечество деградирует и окончательно впадёт в скотство, последний мечтатель сможет возродить нас...