Не смотря на то, что до спасения оставались считанные минуты, и вот-вот должен был появиться вертолет, спокойствия не приходило. Во-первых, они все еще были на территории зоны, во-вторых, опасность очень любит подкрадываться в самый последний момент, когда расслабленность не позволяет дать достойный отпор. Алексей ходил вокруг сидевших без сил товарищей, глаза Смирнова блестели, выдавая недавнее употребление допинга.
— Ребятки-и-и! — Алексей обернулся на голос, тело покрылось мелкой дрожью. Со стороны Проклятого леса в их сторону бежал старик. Среднего роста, худой, голова покрыта капюшоном, в одной руке палка, на которую он едва заметно опирался. Из-под капюшона выглядывал лысый череп с родимым пятном, почти как у Горбачева. — Ребятушки, родные вы мои! Я уж и не думал с людьми встретиться! Родненькие мои!
Все трое уставились на него в полном недоумении. Остановившись недалеко от компании, старик попросил:
— Дайте чего-нибудь пожевать, а? Сутки ничего не ел.
— Мы тоже. — Грубо ответил Шастин.
Ципик стоял, решая, как поступить. С одной стороны, их учили, что в зоне все опасно. В том числе и люди. В первую очередь люди. Где гарантия, что под плащом у него нет оружия, второй руки он не показывает.
Автомат Алексей навел на старика машинально, сразу, как только тот показался. Старик это видел, поэтому подходить очень близко не решался, стоял метрах в семи, давая понять, что оружия побаивается.
— Ты кто такой? — спросил Алексей.
— Федор я, в немецкой деревне живу, — поспешно ответил дед, — меня там все знают.
— А здесь что делаешь?
— Пошел вчера утром, чудовинок понабрать. Артефактов по-вашему.
— Перед прорывом?
— Так перед прорывом немчура совсем границу не охраняют — кто ж перед прорывом в зону полезет. Вот мы и пользуемся помаленьку.
— Как по грибы? — Вставил Шастин. Его настроение резко улучшилось с приближением вертолета, звук которого уже слышался позади.
— Где ж вы перед прорывом артефакты берете, их все собирают?
— Это здесь, на поле собирают, а в лесу много всякого остается, сталкеры туда не любят ходить, а там есть места не опасные, зверей нету — чудовинки есть. Дешевые, конечно, но нам на жизнь хватает.
— Руку вторую покажи, — громко сказал Ципик. Сзади уже буквально рокотал вертолет, перекрывая его слова.
Старик начал что-то отвечать, но на руке Алексея заработал передатчик.
— Почему вас четверо? — Раздалось из динамика. Спрашивал пилот.
— Нас трое, и здесь какой-то старик к нам вышел.
— Какой старик?
— Говорит, из немецкой деревни.
— У меня приказ забрать троих, пусть отойдет.
Алексей опустил руку от уха и, продолжая держать старика на прицеле, показал ему: мол, извини, но тебе надо отойти. Старик все понял, на его глазах даже выступили слезы, умоляюще глядя в глаза Ципику, он повалился на колени. Позади уже садился легкий разведывательный вертолет.
Алексей оглянулся: так и есть, «стрекоза», там и места-то всего четыре — два пилота, плюс два пассажирских кресла. Еще одного человека можно разместить за пассажирскими сиденьями, в багажном отсеке. Но, если даже потесниться и посадить старика в вертолет, то он не взлетит: максимальная грузоподъемность «стрекозы» — пятьсот килограммов, на превышение предела пилот не пойдет. Шастина Смирнов уже погрузил, потом забрался сам. Алексей начал медленно отступать к вертушке, а старик, поняв, что его бросят, закрыл голову рукой и заплакал. У самой двери Ципик притормозил, из чрева «стрекозы» ему что-то кричал Смирнов — Алексей не слышал: не мог он сейчас уйти и бросить старика здесь. На руке снова заработал передатчик.
— Садись быстрее! — заорал в динамике пилот.
— Заберете старика с собой, вместо меня. Я попробую выбраться через деревню к немецкой границе.
— У меня приказ забрать троих военнослужащих, — заупрямился пилот. — Решай быстрей: ты летишь или нет?