Девушка вопросительно посмотрела на Мэнгри. Она вполне обоснованно считала негра главным. Мэнгри усмехнулся, пожал плечами, словно был глухонемым и ничего не понимал, и кивнул на Линчо.
– Алле, сэр! – весело произнесла Юля и постучала карандашом по руке индейца.
Линчо вздрогнул, словно проснулся. Глаза его приобрели осмысленное выражение.
– Если вы собираетесь вылетать девятого, то самолет надо заказывать уже сейчас, – повторила Юля и снова склонилась над записной книжкой. – Тридцать тысяч долларов. Я выяснила, где можно обналичить деньги с вашей кредитной карточки…
– Нет, – покрутил головой Линчо, отгоняя навязчивые мысли о Юле. – До девятого мы не успеем его выловить.
Мэнгри поперхнулся сигарой. Юля с недоумением посмотрела на Линчо и закрыла записную книжку.
– Кого – его?
– В самом деле, – язвительно усмехаясь, произнес Мэнгри. – Кого ты имел в виду?
Линчо почувствовал, как заполыхало его лицо. Был бы он таким же белым, как Юля, – неминуемо покраснел бы. Надо же, проговорился! Как назло, Юля прекрасно владела испанским, и ей не скажешь, что она неправильно поняла его слова. – Я хотел сказать, – произнес Линчо, прилепляя на лоб салфетку, – что они не успеют выловить дельфинов. А не поесть ли нам мороженого? Я никак не привыкну к вашей жаре.
– Сегодня всего двадцать два, – сказала Юля. – Разве в Колумбии прохладнее?
– Прохладнее, – мрачным голосом ответил Мэнгри. – Всего сорок в тени.
Юля рассмеялась. Эти чудаковатые мужики из «Гринписа» ей нравились.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ТОРГОВЫЕ РЯДЫ НА РЫНКЕ
Алхаз с опаской держал в руке маленький аэрозольный баллончик, очень похожий на дезодорант. Он внимательно рассматривал его со всех сторон.
– А точно сработает?
– Голову на отсечение даю, – небрежно ответил седой грузный мужчина, вытирая платком высокие залысины. – Не понравится – вернешь, я отдам деньги.
Они сидели в закрытом наглухо фургоне, наполовину заставленном ящиками с помидорами. Свет проникал через маленькое мутное окошко. Было очень душно. Раскаленный на солнце фургон напоминал большую микроволновую печь.
– Если не понравится, то будет уже поздно, – с сомнением произнес Алхаз и, надеясь на поддержку, посмотрел на Ваху. Тот, прижимая платок к глазу, пожал плечами.
– Главное, подойти поближе. И струю прямо в нос. Быка свалит, – заверял седой.
– Нам как раз на быка и надо, – ответил Алхаз и попытался сбросить цену: – Много просишь.
Хозяин баллончика прервал:
– За эту штуку я десять лет тюрьмы получить могу. Бери, пока я не передумал.
– А почему здесь ничего не написано? – придирался Алхаз.
– Слушай, – поморщился толстяк, – какие ты надписи хочешь? Что это очень удобно использовать для похищения людей?
– Тише! Тише! – в один голос зашипели Алхаз и Ваха и замахали на толстяка руками. Тот пожал плечами, взял из ящика помидор, поплевал на него, вытер о рукав и надкусил. Сок брызнул во все стороны.
– Ирландские террористы производят, – сказал он со знанием дела, прикрыв глаза мохнатыми ресницами. – На секретной фабрике в Лондоне. Новейшая технология. Сто долларов – это, можно сказать, бесплатно. Подарок.
Алхаз махнул рукой и полез за деньгами.
Спустя час у элитного дома на набережной остановился старый военный «УАЗ», на борту которого свежей краской был нарисован красный крест. Из машины вышли Алхаз и Ваха в темных очках. Оба были в белых халатах и белых шапочках. Обойдя машину, они открыли задние створки, выволокли оттуда носилки и решительно направились к двери подъезда.
Залитый горячим солнцем двор, еще минуту назад наполненный детскими голосами, онемел. Две старушки, сидящие на скамейке у подъезда, молча перекрестились. Ваха почувствовал, что у него начинают дрожать колени. Капли пота, стекая из-под шапочки на лоб, принялись заползать на стекла очков. Белая фигура Алхаза двоилась и плыла.
Они вошли в прохладный подъезд, но путь им преградила вторая дверь, запертая на домофон. Не успел Алхаз прикоснуться к ручке, как из маленького зарешеченного окошка раздался грозный старушечий голос:
– Кто такие?
– «Скорая помощь», – ответил Алхаз.
Щелкнул электрический замок, дверь открылась. Ваха подумал, что если бы он не держался за носилки, то вряд ли нашел бы в себе силы переступить порог. Они вошли в холл, украшенный цветами и ковровыми дорожками. Крепкая старушка с фиолетовыми волосами, облаченная в спортивный костюм и кроссовки, тотчас встала на их пути.
– Стоять! – приказала она, подбоченив руки. – Какая квартира?
– Сто девяносто девять, – ответил Алхаз.
От такого властного голоса Вахе захотелось поднять руки. Какая страшная бабушка! А как пристально она вглядывается в лица! Не глаза, а лазеры.
– А что случилось? – допытывалась консьержка.
– Человеку плохо стало.
– А почему вы в очках?
– Офтальмологи, – объяснил Алхаз и потянул за собой Ваху.
Ваха подошел к лифту на ватных ногах. Он чувствовал взгляд свирепой бабушки на своей спине. Ему казалось, что ему под лопатку вонзилась раскаленная вилка для гриля. «Совсем нервы плохие стали», – подумал он. Конечно, они запросили очень мало денег у иностранца. За десять тысяч баксов можно похитить бомжа. В крайнем случае – какого-нибудь дохлого правозащитника. А такой бычара, пахнущий крепким потом, тянет как минимум на тридцатник. Еще чего доброго он сам их похитит и станет требовать выкуп у директора рынка.
Раскрылись створки лифта. Торопясь и толкаясь, они зашли в кабину, прислонили носилки к стене и, когда поехали вверх, с облегчением вздохнули.
– Что-то у меня на сердце нехорошо, – признался Ваха.
Алхаз, желая ободрить, стукнул Ваху в плечо.
– Что ты в самом деле! – Он вынул из кармана баллончик и потряс его. – Представь себе, что ты ирландский террорист.
Лифт остановился, створки раскрылись. Десятый этаж. Пустая площадка с кафельным полом. Неприятно гудят лампы дневного света. Ваха почему-то был уверен, что в тюрьме именно так гудят лампы.
Они вышли. Алхаз прислонил носилки к стене, посмотрел на Ваху и поправил на его голове белую шапочку.
– Стой здесь, – шепнул он и медленно зашел за угол. Вот сто девяносто девятая квартира. Дверь обита дорогой кожей, позолоченная ручка сверкает, как солнце. Электрощиток без замка. Это хорошо. Можно сказать, полдела сделано. Алхаз приблизился к щитку, открыл железную дверку и отключил рубильник, подающий электричество в квартиру. Через секунду он уже был у двери лифта.
Они замерли, ожидая, когда хозяин квартиры откроет дверь и подойдет к щитку. Алхаз крепко сжимал в руке баллончик. Ладонь его вспотела, и баллончик все время норовил выскользнуть. Ваха прислонился к стене, снял очки и сунул их в карман.
– Может, его нет дома? – с надеждой спросил Ваха, на что Алхаз сунул ему под нос кулак.
И тотчас они услышали, как клацнул замок в двери. Алхаз приподнял руку с баллончиком и застыл. Послышались шаги. Затем гулко, как барабан, загремела дверца электрощитка. Щелкнул рубильник. Для Алхаза это была команда к действию. Он быстро вышел из-за угла, вытянув руку с баллончиком вперед, словно это был пистолет. Кирилл в банном халате и тапочках, с помятым от сна лицом стоял перед щитком, с удивлением глядя на «офтальмолога». Раздалось шипение. Мощная струя с сильным запахом хвои вырвалась из сопла. Алхаз смело шел вперед, твердо убежденный в том, что Вацура вот-вот рухнет на пол. Но объект похищения лишь слегка отвернул лицо в сторону. Памятуя о необходимости брызнуть ирландским препаратом прямо в нос, Алхаз приблизился к Кириллу едва ли не вплотную.
Странно: запахом хвои уже провоняла вся лестничная площадка, словно события разворачивались где-нибудь в сибирской тайге; ароматная струя уже начала слабеть, а Вацура все еще держался на ногах. Мало того, он не позволил Алхазу пустить струю себе в ноздри и легким ударом выбил баллончик из его руки. После чего Алхаз испытал самые острые и неприятные ощущения в своей жизни. Мощный удар кулака отбросил его к противоположной стене. С опозданием поняв, что продавец террористического оружия подсунул ему обыкновенный хвойный дезодорант, Алхаз попытался укрыться в кабине лифта, но как назло налетел на носилки. Падая вместе с ними, он почувствовал унизительный удар ногой по ягодицам. Ваха уже ломал двери лифта, пытаясь броситься в шахту и покончить с собой. Двери не открывались, и он принялся биться в них головой.