К тому же есть еще одна сложность. Его побег, скорее всего, уже обнаружен. Беглеца ищут. И наверняка скоро узнают про телегу с корзинами, а значит, надо срочно уходить.
Песчаный Дух попытался осторожно встать, чтобы не разбудить спящих женщин. Тотчас ударила болью Корона. Миссел застыл, пережидая боль, и почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он повернул голову. Толстая женщина в переднике проснулась и настороженно смотрела на него.
– Спасибо, что не выдали меня, мадам, – тихо сказал Песчаный Дух.
– Я собиралась, – сердито буркнула женщина, – но девчонки не позволили. Так что благодарите их, не меня.
Миссел промолчал – берег силы. Каждое, произнесенное им слово, вызывало эхо жгучей боли, и ему приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы скрывать ее от посторонних глаз.
– Вы проснулись, господин? – Южанка поднялась с пола и застыла в почтительном поклоне перед Мисселом. – Чем я могу помочь вам?
– Рейната, – вспомнил ее имя Проклятый, – ты уже помогла, спасибо. Ты очень хорошо перевязала мне запястья.
– Это не я, это Ангелика, у меня не получалось одной рукой… – Она на миг запнулась, а потом решительно сказала: – Моя жизнь и мои мысли отныне принадлежат вам, господин!
Кухарка недовольно крякнула:
– Вот дура, девка! Приносить клятву верности Проклятому!
Таррединка в ответ упрямо нахмурилась. Кухарка покачала головой и язвительно добавила:
– Ты бы оделась, что ли. Хватит уже трясти своими прелестями у него перед носом.
Таррединка вспыхнула от смущения и одновременно задрожала от обиды. Миссел деликатно отвернулся и самым ласковым тоном, на который был способен, произнес:
– Не волнуйтесь, дамы, у меня повреждены глаза, так что я все равно почти ничего не вижу.
Зашевелилась, просыпаясь, третья женщина – с ожогом на лице.
– Ангелика, – обрадовалась южанка, – ты не знаешь, где я могу взять одежду?
– А? – Женщина зевнула, окинула взглядом комнату. Увидела Миссела, лежащие на полу трупы и простонала: – Так это был не сон! – Она вцепилась в руку кухарке. – Мы влипли, да, Торина? Что же теперь с нами будет?!
– Хватит ныть! – резко осадила ее Торина. – Иди лучше с Рейнатой, покажи ей, где она может одеться.
Когда девушки ушли, кухарка повернулась к Проклятому.
– А вы…
– Не волнуйтесь, мадам, я уже ухожу, – перебил Миссел.
– Вот как! – Торина горько усмехнулась, посмотрела на труп хозяина, а потом возмущенно уставилась в лицо Проклятому. – Значит, вы сейчас спокойно уйдете… А вы не подумали, что потом будет с ними? – Она кивнула на дверь, за которой исчезли Рейната и Ангелика. – Эти девочки хлебнули много горя, им не сладко жилось, но – жилось! А теперь из-за вас их казнят!
– Из-за меня? – переспросил ошарашенный ее напором Миссел.
– Конечно, из-за вас. Ведь это вы убили господина Анхеля!
– Но я хотел помочь Рейнате. Этот ваш господин Анхель… Вы даже представить себе не можете, мадам, что они тут вытворяли с ней!
– Вы хотели помочь. Я понимаю. – Торина несколько смягчилась. – Но ваша помощь станет причиной гибели двух глупых девчонок. Если в вас есть хоть что-то человеческое, исправьте то, что натворили. Не позволяйте двум дурочкам пожертвовать ради вас жизнями!
Несколько мгновений Миссел молчал, опустив голову. Да, она права. Как только обнаружится гибель хозяина, рабынь казнят – так, на всякий случай, казнят. Никто не захочет разбираться, виновны они или нет.
Песчаный Дух горько пожалел, что вмешался, поддался порыву, послушался своего сердца, которое требовало защитить несчастную девочку от издевательств. Защитил, называется. Надо было не вмешиваться, а отлежаться тихонько в уголке и идти дальше. Да, вмешавшись, он совершил ошибку. Но если теперь он останется в этом доме еще хоть на мгновение, это тоже будет ошибкой. Ведь его наверняка уже ищут, и вот-вот найдут, а тогда их всех все равно ждет смерть. Эти женщины при любом раскладе уже мертвы. А у него, если он уйдет прямо сейчас, есть шанс уцелеть. Крохотный шанс, но есть. И дело здесь даже не только в самом Мисселе. Речь идет о тысячах дейвов – мужчин и женщин – всех тех, кто неминуемо погибнет, если он не успеет предупредить Проклятых о вероломстве Богов.
Песчаному Духу вдруг показалось, что он стоит перед огромными весами, на одной чаше которых лежат тысячи жизней, а на другой всего три.
Да, всего-навсего три. Жизнь юной таррединки, которую торговцы рабами выкрали прямо из дома – бедного, но свободного стойбища овцеводов. Жизнь пожилой кухарки, находящейся на последней стадии смертельной болезни. И жизнь переломанной людьми и судьбой наложницы, красота которой сменилась уродством по прихоти перестаравшегося садиста.
Миссел твердо взглянул на кухарку уцелевшим глазом.
– Ладно, я попробую что-нибудь придумать… Мне бы сейчас не помешал помощник, хоть чуть-чуть сведущий в магии… Кстати, в доме кроме вас троих еще кто-нибудь есть?
– В самом доме нет. У господина Анхеля еще есть два конюха, но они живут при конюшне и без зова хозяина сюда не сунутся. Еще есть приказчики, они живут на втором этаже торговой лавки. Она расположена на соседней улице. Кто-то из приказчиков сюда придет обязательно, если господин Анхель после обеда не появится в лавке.
– После обеда, – повторил Миссел, – значит, время еще есть. Торина, мне срочно нужна свеча, вода и живая ветвь, и тогда я смогу… я попробую все изменить.
Он поморщился, подумав, что с переломанными руками ему вряд ли удастся правильно провести обряд вызова Должников, но нужно хотя бы попытаться.
– Свеча, вода и живая ветвь? – переспросила Торина. – Что это значит?
Песчаный Дух указал на подсвечник с тремя желтоватыми восковыми свечами.
– Свеча. Только новая, ни разу не горевшая. Вода. Чистая вода в чаше, желательно серебряной. И ветка дерева – любого, но не засохшего.
– А ветка должна быть большой? – деловито уточнила Торина, но Миссел не успел ответить. В опочивальню вбежала Ангелика и с ужасом произнесла: – Стучат! Во входную дверь стучат!
Торина посерела и спала с лица.
– Кто? – пролепетала она.
– Не знаю. – Ангелика заплакала. – Мне страшно! Что же нам делать?!
– Открыть, – спокойно сказал Миссел и ласково посмотрел на Ангелику. – Не бойся, девочка, я не дам вас в обиду.
«Если смогу», – подумал он. Ему было плохо. Он еле стоял, тяжело опираясь боком о стол, а Корона Абира по-прежнему терзала его болью.
Торина глянула на него и выдавила подобие улыбки для Ангелики:
– Он прав, надо открыть. Я сама открою дверь.
– Я буду рядом, – пообещал Миссел.
Торина тяжело протопала вниз по лестнице в прихожую, сняла засов и оглянулась. Ангелика притаилась на лестничной площадке, осторожно выглядывая между перил, Рейната скрылась в людской, а спрятавшегося в кухне Миссела кухарка не увидела, но почувствовала его незримое присутствие и испытала невольное облегчение. Она решительно приоткрыла тяжелую входную дверь и, грозно нахмурив брови, взглянула на пришельца.
Им оказался тщедушный невзрачный парнишка-коробейник. Он испуганно посмотрел на «грозную госпожу», громко шмыгнул носом, а потом засмущался и вытер нос прямо о рукав потрепанной серой рубахи.
– Пряжа, нитки, медные спицы, – заголосил он фальцетом.
– Нет, ничего не надо.
Торина попыталась захлопнуть дверь, но парнишка просунул в щель ногу и жалобно заныл:
– Купите костяные пуговицы, госпожа. Или тесьму. У меня есть даже черепаховые гребни из самой Тарредии. И серебряное зеркальце. И…
– Я сказала, нет! – повысила голос Торина. – Брысь отсюда!