– Хорош-ш-шо!… – заухал скрипучий голос. – Люблю, когда кричат…
Плащ-конус начал раскрываться многочисленными прорезями, и оттуда полезли все новые и новые обжигающие когтистые лапы. Они прикасались к спине, рукам, груди, лицу Мюрра, вызывая нестерпимую боль. Ему казалось – он заживо сгорает в огне и очень удивился, что не видит сжигающего его пламени. Но были лишь темнота, странная тварь и боль – невыносимая, сводящая с ума.
Сознание заволакивала пелена беспамятства. Мюрр забыл про узор, уже не сознавал, кто он такой и что происходит. Весь мир сузился до размеров крохотного пятачка двора, в котором бушевала боль – хищная, расчетливая, беспощадная. Она играла со своей добычей – Мюрром, который уже не чувствовал себя живым. Хотя и мертвым не был. Пока…
Внезапно тварь остановилась, проскрипела недовольно:
– Не так. Ты плохо играешь. Надо кричать. Громко. Плакать.
Передышка от боли оказалась крохотной, но она позволила Мюрру немного придти в себя. Сознание прояснилось. Мюрр вспомнил, кто он такой, что происходит, и снова начал торопливо стирать узор. А вслух сказал, желая хоть немного выиграть время:
– Я буду кричать, если ты хочешь. Но тогда сюда сбегутся люди.
– Не сбегутся.
Мюрр похолодел: Огира! Спросил, пытаясь унять дрожь:
– Почему? Ты… их всех?… Они мертвы?
– Нет. Живы. Спят. Крепко. Не скоро проснутся. Убивать приказа не было. – В скрипучем голосе твари прозвучало искреннее сожаление.
– Приказа? А кто его отдал?
– Повелевающий, конечно. Кто ж еще? Но хватит разговоров. Продолжим играть.
Существо вновь протянуло лапы к Мюрру, но на этот раз их встретил магический щит, а вслед за ним блеснуло копье изо льда, вонзаясь в самый центр темного конуса. Раздался вопль, больше похожий на треск. Так иногда кричат деревья, когда их ломает и гнет к земле ураган. Существо заработало ветками-лапами, пытаясь вытащить из своего тела копье. А Мюрр закончил превращение – стал дейвом, и торопливо забормотал заклинание земли, разрыхляя ее, превращая в легкую невесомую пыль. Взмахнул кожистыми крыльями, помогая себе выбраться из ямы. Растер занемевшие ноги, разгоняя кровообращение.
Существо пришло в ужас, узрев перед собой Высшего. Не обращая внимания на торчащее из тела копье, оно взвизгнуло и бросилось наутек. Но Мюрр метнул в него сгусток льда. От удара тварь покатилась по земле. Повелитель Холода подошел ближе.
– Я хочу поговорить. Не вздумай бежать, заморожу! Понятно?
Существо задвигалось.
– Копье! – прошелестело из-под капюшона. – Вытащи… Больно…
– Потерпишь. Вначале поговорим. Ты кто?
– Выполняющий.
– Сними плащ, – приказал Мюрр. – Я хочу взглянуть на тебя.
– Это не плащ. Это и есть я.
– Хм… Пусть так. А кто такой Повелевающий?
– Тот, у кого слово.
– Какое слово?
Тварь растерялась.
– Не знаю. Просто СЛОВО.
– Ладно. А где сейчас этот Повелевающий?
– Не знаю.
– А как он выглядит, знаешь?
– Нет. Убери копье, иначе я умру.
– Какой был приказ?
– Вытащи копье! – взмолилось существо.
– Какой был приказ?
– Приказ был выполнить…
– Что?
– Приказ…
– Приказ был выполнить приказ?
– Да…
– Ты издеваешься?! – разозлился Мюрр.
– Нет… Я говорю правду… Больше ничего не знаю… – Темный конус осел на землю, превращаясь в бесформенную груду смятых тряпок. – Больно… Умираю… Помоги…
– Помогу… умереть. – Повелитель Холода создал ледяной клинок и вонзил острие в один из ключевых узелков, составлявших вязь жизни этого странного создания. По груде тряпья прошла судорога и затихла. Мюрр ясно видел, что кем бы на самом деле ни было существо, теперь оно мертво.
Повелитель Холода оттащил останки к яме, присыпал сверху землей, убрал следы присутствия своей стихии, раскровянил себе палец и принялся рисовать на теле рисунок Люгвина.
Пока он возился, ночь потихоньку приближалась к концу. Небо светлело, размывая звезды. Полинявшая долька месяца уже не казалась такой огромной. С птичьего двора раздался первый, негромкий пока, клекот. Из конюшни показался заспанный паренек с застрявшей в зеленых волосах соломой. Он равнодушно глянул на Люгвина, кивнул и пошел за ворота отлить. По двору протопала толстенная бабища с корытом в руках. «Корм свиньям понесла, – мимолетно отметил Мюрр, с радостью наблюдая за утренним оживлением во дворе. – Значит, тварь не соврала – и впрямь, все живы, здоровы. Но какова тогда цель ночного визита? Что за приказ отдал некий Повелевающий? Кстати, надо расспросить Гора и Огиру, может, они что-то слышали об этих существах…» Он осекся: джигли! А живы ли они?! Вполне возможно тварь приходила именно за ними!
…Трактирщик только-только успел снять засовы с парадной двери и распахнуть створки, как мимо него бегом пронесся атониец. Трактирщик почесал в затылке, гадая, как тот оказался во дворе, если на ночь все двери в доме крепко-накрепко запирали. Через кухню, что ли прошел? Ее кухарка, кажись, уже открыла. «Кстати, о кухне. Надо пойти проследить, чтобы ленивый мальчишка не забыл натаскать из колодца воды…»
А Мюрр бегом поднялся по лестнице и замолотил кулаком по двери Гора.
– Что случилось? – Джигли уже проснулся, оделся и как раз собирался выходить.
– Ты жив!
– А что? У тебя были сомнения? – Гор поглядел в напряженное лицо атонийца. – Ты чего такой взъерошенный?
Соседняя дверь открылась и в коридор выпорхнула Огира. Ее глаза светились ликованием, на губах играла лукавая улыбка, а костюм сидел, как влитой, выгодно подчеркивая все изгибы ее соблазнительной фигуры. «Хороша! Ох, и хороша!» – подумал Мюрр, пожирая всадницу взглядом. А та кокетливо подмигнула ему, поцеловала в щеку брата и прощебетала:
– Как же здорово, мальчики! Ведь правда же?
– Еще как! – Гор тоже расплылся в радостной улыбке.
Мюрр ощутил смутное беспокойство:
– Вы о чем?
– О том, что мы молодцы, – ответила Огира. – Мы справились и теперь можем возвращаться домой. К Алиру! И к нашим кунгурам! Ах, я так соскучилась по Алиру!
Мюрру настолько не понравилось, как она произнесла имя мужа, что он поначалу не вник толком в смысл ее слов.
– Если выехать сразу после завтрака, – сказал Гор, – к исходу шестых сумерек будем в столице.
– В столице?! – Мюрр ничего не понимал.
– Ну да. В Тартоме, столице Империи. Да ты чего, Люгвин? От счастья ошалел или просто не выспался? – засмеялся Гор. – Ладно, вы с Огирой идите завтракать, а я взгляну, как там наш кунгур, и присоединюсь к вам.
– Наш КТО?! – заорал Мюрр.
Брат с сестрой взглянули недоуменно.
– Да что с тобой такое, Люгвин? – спросил Гор. – Ты какой-то странный.
– Я?! Я странный?! О каком кунгуре ты говоришь?
– О том, которого подарила нам Башня. Ты что, забыл? – Огира положила руки на плечи атонийцу и заглянула ему в глаза. – Мы прошли два пробоя, сражались с земляничным народом…
– Еле убежали от какой-то мерзкой летающей твари, – подхватил Гор, – а потом…
– Погодите! – перебил Мюрр. – О чем вы говорите? Ничего подобного не было!
Огира с жалостью взглянула на него:
– Ты просто устал, Люгвин. И немудрено! После такого-то похода! Но ты держался молодцом, не раз выручал нас и…
– Стоп! – Мюрр прервал ее решительным жестом. – Ты хочешь сказать, что мы уже побывали в Башне?!
– Конечно! И она выполнила наше желание! Вернула к жизни Керра – кунгура Алира.
– И где же он?
– Здесь. В конюшне. Ты что, забыл? Нам пришлось поставить его в обычное стойло, но мы с Гором наложили на денник самые сильные охранные заклятия, какие только знаем…
– Значит, по-вашему, кунгур сейчас стоит в конюшне? Тогда пойдем все вместе и взглянем на этого Керра.
Вскоре сбылись худшие опасения Мюрра. Войдя в конюшню, Гор уверенно подошел к самому обычному, довольно неухоженному и, естественно, не летающему тяжеловозу, похлопал его по мощному загривку: