— Что, сама попала? — удивился Уильям. — Не похоже на неё. Осторожная женщина, никогда не идет на риск.
— Видимо, запнулась обо что-нибудь, — глядя мимо монаха, предположил Натан, пожимая плечами. — Суета, беготня, кресты, осиновые колья. Кто угодно случайно может оступиться. Несчастный случай. Очень внезапный и очень несчастный.
— Упокой, Боже, — францисканец глянул вверх и перекрестился. Ровно по пути следования его руки кожа почернела и как будто слегка обуглилась, запахло паленой шерстью.
— Уильям! — Натан и Тедди отшатнулись от него, как будто собеседник внезапно вспыхнул. — Ты опять за свое?!
— Прости, Натан. Профдеформация.
Тедди достал из-за пазухи мятый листочек, другой рукой задумчиво похлопал себя по карманам, и, наконец, извлек зажигалку. Бросил документ в красивую медную пепельницу на столе. Мы молча смотрели, как сгорает моё завещание.
— Ну что, — нарушил тишину Уильям, когда бумага полностью догорела. — Какие планы на… дальнейшую жизнь?
— Следить за самочувствием Джулии, — мрачно уведомил его Натан. — Как будто у меня есть другой выход.
— Есть. Натан, не мучайся, справь себе липовый паспорт в какой отсталой стране, — посоветовал ему Тедди. — И Джи перепишет всё на тебя.
— Ага, сплю и вижу, — мгновенно отреагировала я. — Чтобы в следующий же момент отправиться на небеса.
Какое-то время мы с То-то сверлили друг друга пристальными, почти ненавидящими взглядами.
— Да ты оптимистка. Дитя моё, — подал голос наш богослов в рясе. Есть подозрения, что он имел в виду мою посмертную участь.
— В мире есть много диких уголков, — продолжал белобрысый умник, — где можно оправдать не только факт рождения, но и любую биографию, правда, без прежних изысков.
Натан поменялся в лице: видимо, предать забвению родословную для него было так же страшно, как потерять дом.
— Чтобы потомственный граф Ле Сан, чьи предки…
— Ну какой ты Ле Сан, То-то? — спокойно перебил его Уильям. — Ты же вылитая бабка, урожденная Коэн, прости за прямоту. Пэры тоже есть, вон нос какой благородный, но характер — чисто бабушка Мириам. Стойкая была женщина, упокой Господь её душу. Всегда знала, чего хочет.
— Вы видели его бабушку? — удивилась я.
— На закате её дней, Натан уже стал одним из нас. Этот характер, эта сила воли. Строила всех так, что стёкла дрожали. Обожала своего единственного внука, остальные-то девками были. И я старался не спорить с ней по текстам Торы – она загоняла меня под шкаф одними цитатами по памяти, я потом неделю отдышаться не мог. Бытие пришлось выучить наизусть со всеми возможными толкованиями.
— Это всё, безусловно, увлекательно, — перебила я его, сжав виски руками. — Но меня, не сочтите за дерзость, немного волнуют планы Тамаша в отношении моей персоны. Как мне теперь быть?..
— Никак, — уведомил меня Натан. — Сидеть здесь. Игнорировать почтальонов, продавцов мороженого и летучих мышей. Пока мы не придумаем, что делать дальше. Перспективы у тебя, прямо скажем, не очень. Рассчитываю на то, что он остынет и забудет.
— Он теперь начнет на меня охотиться?!
— Джи, прекрати, — скривился Натан. — Ну кто ты такая, чтобы долго на тебя злиться? Ну, отбили его воспитательный ужин. Ну, облили его до костей, ткнули в сердце пару раз. Ну, убили его любимую подружку. Сбежали, как будто не было. К тому же, по его мнению, это всё устроила ты. Я бы на его месте долго не переживал. Бытовуха.
— Лучше бы ты молчал, — уведомила я вампира. — Утешитель.
— Ты же не представляешь себе всяких пошлостей с тенями в ночи, — продолжал со смаком добивать меня Натан. — Ты идешь такая по улице, тьма сгущается, и оттуда вываливается папуля, в крови и ярости… Или нет, не так. Выбирается из подворотни, громко нюхая воздух и ищет твоей юной плоти…
— Перестань!
— Да, Натан, не пугай, — поддержал Теодор. — В духе Тамаша просто буднично подойти и открутить голову. Возможно, молча. Очень структурный и целеустремлённый человек. Или не человек, что, прямо скажем, не упрощает ситуацию.
— Натан, ну вас же много, — почти жалобно сказала я. — А он один. И вы все к нему без симпатии. Неужели ничего нельзя придумать?
— Ой как мы заговорили, — с умилением отвечал мой симбионт. — А как же идеи ненасилия, коварные убийцы в темноте, гуманность и прочая чушь, которую ты доносила до меня несколько месяцев после нашей памятной встречи? Считай, я выучил урок.
— Что, прости? — не поняла я.
— Да всё куда проще, радость моя, — Тедди перебил Натана, который явно собирался подольше потоптаться на моей проповеди человеколюбия и любви к ближнему. — Он почти вдвое старше Уила и чуть ли не в трое Натана. Меня — так вообще в пять раз. Он опытнее и сильнее. То-то вообще не может причинить ему вреда, просто не в состоянии, как создание Тамаша.
— Единственный, кто мог бы найти на него управу, это Цепеш, и, возможно, Ольгерд, — хмуро пробормотал Натан. — Но первому на всё наплевать — хоть гори оно огнем, только бы подальше от него, а второй вообще ушел в разгар нашей жизнеутверждающей вечеринки, не желая помогать.
— Не желая? — Уильям лукаво глянул на нас и вернулся к книжке.
— Если бы не охотники, — мрачно поддержала я Натана, — то всё бы закончилось очень печально. А как, кстати… — я замялась. Было неловко спрашивать у вампиров, не пострадал ли один из нападавших.
— Этот огромный бугай, обвешанный святынями, как рождественская ёлка яблоками? – закончил за меня Натан, скривив лицо. — Всё с ними нормально. С этим троллем, спустившимся с гор, мерзкой гарпией и третьим… Впрочем, я даже затрудняюсь сказать, человек ли это был. Радуйся.
— А вот и обрадуюсь. Если бы не он, не видать тебе твоего замка, как ушей, — парировала я, ткнув в сторону Натана пальцем. — Сажала бы Вадома цветочки или чем там эта гадкая особа собиралась заниматься у тебя в саду. И я сегодня вряд ли разговаривала бы с тобой. И не возражай – понимаю, последний аргумент вышел не очень.
— Ты, давай, ещё присоединись к ним, — Натан сложил руки на груди и с видом гордым и надутым утонул в кресле, отвернувшись от меня.
— А вот и присоединюсь, — огрызнулась я. — По-видимому, они единственные в этой Румынии, кто может что-то противопоставить твоему папуле.
— Ха-ха, — мигом отреагировал Натан, не оборачиваясь. — На их стороне был эффект неожиданности. Он плох тем, что используется только один раз.
Уильям опять оторвался от своего загадочного томика и с интересом переводил взгляд с меня на То-то и обратно.
— Ну, строго говоря, — с чуть виноватой улыбкой начал он, — то, что Джулия сейчас с нами, а ты всё ещё хозяин своего дома, в том числе заслуга и Тедди. Именно он шепнул мне «ключ под ковриком, хлопни в ладоши» и адрес, когда я выключил свет.
— Да спасибо вам всем, ну, — отозвалась я.
Трудно жить на два лагеря.
Меня не покидало ощущение, что всё, сделанное для меня Уильямом и Тедди, произошло не только ради их друга, хотя я очень пыталась убедить себя в обратном. А то раскатаешь этак губу, а тебя слопают, как только впадут в дурное настроение. Дружи, да оглядывайся.
— А ты, — я вновь ткнула в Натана пальцем, — мог бы и сказать, что не мог их тронуть, потому что на них какие-то христианские штуковины. Я бы постаралась обезопасить себя.
— Хороша бы ты была, заявившись на встречу в этакой броне. Сразу бы всем дала понять, что настроена по-дружески и не хочешь конфликтов.
— Как будто моя славная улыбка мне помогла! Меня чуть не сожрали на твоих глазах!
— Всё не так просто, дитя мое, — мягко проговорил Уильям. — Боюсь, чтобы подобные символы на тебе имели смысл, ты должна быть верующей христианкой, как охотники. А ты даже креста не носишь, прости за прямоту. Я многое повидал, так что поверь мне на слово. Сам по себе вид креста, конечно, крайне неприятен для вампира и причиняет сильные физические страдания, вплоть до невозможности зайти в помещение, если там есть распятие (замечу, впрочем, что всё зависит и от возраста), но я тебя уверяю: тот же Тамаш легко заставит тебя убрать из рук то, что ему не по вкусу. А уж если кто-то из вампиров задастся целью тебя убить, будь уверена, он рано или поздно найдёт способ застать тебя в наиболее уязвимом положении.