— Да, так, пожалуй, будет безопаснее для всех, особенно для тебя.
— Давай ты пропустишь все колкости и издевательства и сразу перейдёшь к сути? — устало попросила я. — Да будет тебе известно, мы тут ждём тебя уже часа три. Не то чтобы я жаловалась, но твои готические стулья мне не понравились с самого начала. Были у меня какие-то нехорошие предчувствия. Они даже на вид неудобные, от них ничего не ждёшь, кроме ощущения, что воссядешь на обломках собственного чувства прекрасного. А ещё у меня, кажется, огромные мозоли на з…
— Прошу, без таких подробностей! — быстро прервал меня Натан и осторожно предупредил:
— Я тебя освобожу, если обещаешь не ругаться и не драться.
Я кивнула, в красках представив, до чего меня надо довести, чтобы в планах взаимодействия с Натаном было и то, и другое. Чтобы вы знали, я хотела сказать про запястья. Перетирание спинки стула не прошло для них бесследно. Видимо, собеседник совсем утратил доверие к моему воспитанию, что меня несколько расстроило.
С некоторой опаской он расстегнул наручники, я вскочила и постаралась встать так, чтобы нас разделял хотя бы стул.
— Прости, я не отменял своих указаний. Парни исправно получают зарплату — караулят тебя у замка весь день. Я как-то закрутился и забыл про них. Судя по результатам, не зря.
— Знал бы ты, как надоел мне этими своими фокусами!
— Ты вернулась только для того, чтобы опять начать наши увлекательные игры в попытки выехать из Румынии? Я, кажется, даже успел по ним соскучиться. Особенно я скучал по ним, когда мы две ночи подряд обшаривали окрестные леса аж до ближайших городов, пытаясь понять, куда охотники дели твоё тело! Как ты думаешь, как долго мы бродили бы по этим диким местам, если бы Николя нас не нашел?
Снизу донесся женский крик. Если раньше Милена орала вполне однозначные вещи, обещая мне все возможные виды казней одновременно, то теперь в зове слышалась просьба о помощи. Натан вздрогнул и оглянулся на звук. Сначала он сделал несколько быстрых шагов по направлению из комнаты, но у самой двери остановился, обернулся и почти в панике посмотрел на меня:
— Милена?! Где она? Что ты с ней сделала?
— Заперла в твоём гробу, — стараясь не встречаться с ним взглядом, объяснила я.
— Каким образом?! — Натан приложил ладонь к бледному лбу и посмотрел на меня с выражением крайней тоски, как на маленького трогательного щенка, сожравшего очередную хозяйскую тапочку, юбилейную по счёту. Щенку предстояло изведать все оттенки хозяйского недовольства.
Я поковыряла пальцем сучок на спинке стула и нехотя призналась:
— Поставила подсвечник Уильяма прямо напротив, метрах в двух. Чтобы даже не открыла крышку.
Он закатил глаза и, кажется, застонал.
— Она будет в ярости, когда выберется!
— Если выберется, — громким шёпотом, рассчитанным на собеседника, уточнила я.
— Иди и убери крест!
— И не подумаю!
Наверное, пиши я дамский роман, я бы для этой сцены вставила что-нибудь понятное, типа «Наши взгляды скрестились». На самом же деле Натан давил всей своей двухсотлетней школой, а я довольно бестолково махала шпагой сразу во всех направлениях, в надежде если не задеть, то дезориентировать противника. Неизвестно, кто из нас сдался бы первым, если бы не появление Анис.
Анис была одета в современный наряд, расставшись со своим любимым зелёным платьем, которое, видимо, восстановлению не подлежало, и казалась чрезвычайно бледной и бесцветной. Создавалось ощущение, будто в комнату вошла девушка, перенесшая долгую и тяжёлую болезнь. Новое платьице на ней было фривольным и летним, с ярким цветочным рисунком. С другой стороны, ей ли бояться переохлаждения? Она держала в руках два знакомых листа бумаги и в нетерпении даже поначалу не обратила на меня внимания. В кильватере от Анис брёл Николя, всё такой же мрачный и задумчивый.
— Натан, посмотри сюда! — взволнованно проговорила она, размахивая дарственной.
Потом увидела меня и замерла в нерешительности. Видимо, послание, оставленное в конверте, она тоже прочла, и никак не ожидала застать меня дома. Она слегка улыбнулась и кивнула, как старой знакомой. Впрочем, без особенного тепла во взгляде. Пока Натан забирал из её опустившейся руки принесённое, я просочилась в дверной проём и благоразумно решила расположиться поближе к кресту. Сбежать, впрочем, мне не дали, потому что Николя мягко протянул руку, перегородив проход и удерживая меня возле себя:
— Юля, подожди, пожалуйста, — по-русски попросил он.
— Ники, не сейчас, — умоляюще прошептала я, пытаясь прошмыгнуть между его рукой и стеной.
— Нет, я должен извиниться!
Я оглянулась на Натана, который закончил чтение дарственной, передал её Анис и перешёл к посланию из конверта, не поднимая на нас глаз.
— Я тебя простила, отстань, — я не без труда вырвалась и бросилась в сторону усыпальницы.
— Джулия!!! — окрик Натана, чьи интонации не предвещали ничего хорошего, догнал меня уже у входа в склеп. Я поскорее нырнула в проём.
— Я тебя прибью, Юлика, дай только выйти отсюда, — сообщил мне гроб.
— Вставай в очередь, — огрызнулась я, включая лампу у журнального столика и поднимая крест. Лампу я туда собственноручно поставила этим вечером, когда мы наводили порядок в склепе. Этакий переносной вариант, включающийся нажатием – розеток в склепе и ближайшей к нему библиотеке так и не завелось.
— Джи, не дури, — послышался голос Тедди из-за проёма. — Отпусти Милену и выходи. Только без креста, очень прошу.
Кажется, я выгляжу, как террорист, захвативший мирного жителя.
— Да забирайте её, кто хочет, — флегматично ответила я, как крутой парень из боевика. — Заглядывайте по одному!
— Джулия! — это явно негодующий и злой Натан. — Ты же знаешь, я уже один раз успокаивал тебя в похожей ситуации! У меня чёртово дежавю!
— Дайте ей кто-нибудь по шее! — это Милена.
— Слушайте, вам не кажется, что всем кагалом на одну меня — это как-то уже совсем не спортивно?
— Выходи, мерзавка, никто тебя не обидит, — бушевал Натан. — Ты постаралась это обеспечить!
— Знаю я вас, кровососов!
— Юлия, слово чести, всё будет хорошо! — это Николя.
— Для кого из нас хорошо? И как твоя честь справится, к примеру, с остальными из вашей шайки?
— Юлия, милая, я тоже обещаю, что тебя никто не обидит, — взывал Теодор.
— Двое против трёх? Пока силы не равны!
— Ты себя не посчитала, буйная сумасшедшая, — сообщила из-за проёма Анис.
— О да, тогда всё в порядке, — ухмыльнулась я, держа крест в зоне видимости потенциального освободителя, если он появится из потайного хода.
— Слушайте, вы там кокетничаете с этой бандиткой или меня спасаете? — Милена попыталась приоткрыть крышку и с криком «вот дьявол» захлопнула её обратно, потому что я продемонстрировала распятие, чуть ли не засунув его в гроб.
Другой рукой я начала набирать номер Штефана. Это меня и сгубило. Чуть позже я насчитала у себя аж три тактических промаха. Первый: я отвлеклась на телефон, второй: я не обратила внимания на отсутствие Натана за стеной, а он всегда злился громче всех, и, наконец, третий: я встала почти спиной к окну в склеп. Не знаю, почему последнее вылетело у меня из головы — наверное, я была слишком взволнована, чтобы чётко предусмотреть всё. В долю секунды что-то обрушилось на меня сзади, послышался запах жареного и злобный французский, а на выбитый из рук крест набросили скатерть с журнального столика. Телефон тоже вылетел из моей руки. Лампа, по ходу действия опрокинутая на пол, не выключилась, а подсвечивала всё снизу, как в детских пижамных вечеринках освещают себе лицо фонариком, чтобы сделать его пострашнее. Меня же тактично, но бескомпромиссно, прижали к полу. Если бы ещё и руки вывернул — чиста вежливый ОМОН при освобождении заложников. Честно говоря, я думала, что это будет последнее из впечатлений в моей жизни, но почему-то добивать меня не торопилась. Сама не понимаю, как у меня не остановилось сердце: поверьте, ничто не сравнится с ощущением разгневанного Натана прямо за твоей спиной.
— Вот какого лешего ты тут натворила, негодяйка?! Ты решила окончательно свести меня в могилу, да?! — Натан дал мне повернуться на спину и вперился в меня своими глазами.