Пожалуй, это ещё не его предельная ярость, видывали и пострашнее, в тот памятный вечер у Теодора. Вот то, что часть лица слегка покрылось пеплом и как будто начала осыпаться – не есть хорошо, мне это ещё не раз припомнят, если время дадут. Впрочем, он даже не обращал внимания на свою сыпучесть, выговаривая мне всё, что накопилось, и придерживая за плечи на полу:
— Ты объясни мне, оборотень тебя задери, зачем, ну зачем ты это всё устроила?! Тебе доставляет удовольствие втягивать меня в неприятности? Нет, ты честно скажи — тебе очень нравится, когда я нахожусь в таком безвыходном положении?!
— Очень мило! — раздался спокойный Миленин голос.
Впрочем, всем зрителям было ясно, что спокойствием там и не пахло, скорее вампирша была в бешенстве и из последних сил держала себя в руках. Я посмотрела наверх. Она стояла, уперев руки в бока, и разглядывала нас с Натаном, нервно притоптывая ножкой.
— Стоит мне отвернуться, или даже попасть в беду, а они — поглядите-ка — уже валяются в обнимку! Натан, я требую объяснений!
Тот неспешно поднялся. У меня создалось ощущение, что нарочито медленно, явно не желая, чтобы его движение выглядело реакцией на чьё-то негодование. Потом он так же неторопливо помог встать мне.
— Юлия, ты умнее, чем кажешься, — сказал он, остывая. — Ты сделала всё, чтобы я не расставался с тобой ещё какое-то время, да?
Да? Не замечала. Впрочем, ему виднее. Между перспективой помереть в ближайшие минуты и «каким-то временем» я выберу последнее. Наверное, сейчас не стоит просить его раскрыть мысль, поэтому я авторитетно кивнула, молча. Лицо постаралась сделать максимально умным.
— Натан, ты ничего не хочешь мне рассказать? — Милена же явно не хотела расставаться с идеей прибить меня сию же секунду.
— Ничего. Не очень понимаю, что ты вообще тут делаешь, — симбионт переключился на вампиршу. — Вы с Николаем не соскучились по Франции? Почему вы оба здесь на мою голову?
Я попыталась по-тихому пробраться к выходу из усыпальницы, понимая, что происходящему лучше не касаться моих ушей — как бы потом кто-нибудь из них не припомнил мне своё пошатнувшееся реноме, пострадавшее при выяснении сердечных проблем. Натан, отреагировав на моё движение, покрепче перехватил меня за плечо.
— Да будет тебе известно, что, если бы не мы, ты бы не увидел документов, как своих ушей! — разозлилась Милена.
Зря она так. В любовных вопросах последнее, на что стоит уповать — это на благодарность. А Натан вообще болезненно реагировал на чужие манипуляции, потому что сам их обожал.
— Интересно, на что ты рассчитываешь в ответ, — он опять начал закипать. — Что мне сделать для Николя? Это же он всё провернул?
— Если бы не я, он бы и не вспомнил о твоём существовании!
— Благодарности тебе не достаточно? Чего ты ещё хочешь?
— Я, пожалуй, пойду?.. — я застенчиво показала в сторону прохода. Никто из остальных вампиров благоразумно не высовывался, явно не желая влезать в их конфликт.
— Стой рядом! — рявкнул Натан.
Губы Милены задрожали. Ещё немного — и она, кажется, разревётся. Впрочем, когда она перевела взгляд на меня, слез в глазах уже не было.
— Это из-за неё! — она ткнула пальцем в мою сторону, почти коснувшись моего носа. — Я так и думала, что ты не случайно осталась в этом замке аж с весны!
— Совсем не случайно, — кротко кивнула я.
Как Натан ни пытался держать строгий и величавый вид, у него ничего не вышло. Я никогда не слышала от него такого веселья, более того, я даже не была уверена, что он способен так смеяться. Во всяком случае, раньше он улыбался только над собственными неоднозначными остротами. Нет, право слово, предположение, что я хожу в его любовницах уже несколько месяцев, развеселило его не на шутку. Он даже отпустил меня, и я сразу воспользовалась шансом и выбралась из склепа, уцепившись за протянутую Теодором ладонь. После того, как Натан отхохотал своё, последовал некоторый диалог на французском, причём Натан был явно игрив, а Милена — крайне возмущена. Сути я не понимала, но могу сказать однозначно: мой симбионт шутил и издевался, выматывал, как проделывал это не единожды и со мной. Я без труда узнаю эти его надменно-ироничные интонации, на каком бы языке они ни прозвучали. Они давали понять, что мудрый и уставший аристократ повстречался с идиоткой из соседней деревни.
Анис и Николя не было видно — скорее всего, они тактично удалились, когда ситуация оказалась под контролем. Тедди то ли ждал меня, то ли с интересом следил за развитием событий. Честно говоря, как бы ни нелепо было предположение Милены, меня этот смех оскорбил. Действительно, самая незабываемая шутка из услышанных за все четыре месяца! Я опять стояла перед Тедди вся красная и со слезами на глазах. Как бы это не вошло в привычку.
— Перевести, о чём они говорят? — серьёзно спросил меня он, заглянув мне в глаза.
— Пусть катятся в преисподнюю, — махнула я рукой и пошла за сумкой с планшетом.
Остальные вещи уже, наверное, прилетели в Россию. Убивать, меня, похоже, не собирались, так что делать мне здесь больше нечего. В зале о чём-то мило шептались Анис и Николя. При моём появлении они замолчали.
— Это было… неожиданно, но смело, — одобрил Николя.
Интересно, о чём он. О моём участии в судьбе Анис или последней выходке? Впрочем, какая разница?..
— Спасибо. И до свидания, — я взяла сумку.
— Джулия, не смей уходить, — донёсся до меня окрик из склепа.
— Да-да, конечно, — вздохнула я, накинув пальто.
Сумка поднялась в воздух и зависла метрах в двух от земли. Возле неё появился Натан, держащий её характерным жестом «а ну-ка отними».
— Ты же не собираешься бросать меня расхлёбывать все последствия в одиночестве?! В конце концов, мне надо предъявить тебя общественности живой и здоровой! Проследить за твоим языком! Так подставить меня под удар надо постараться, да ещё и теперь, когда у меня есть бумаги! Они же могут начать раскапывать там, где копать нельзя, и во всём будешь виновата ты! Разве можно принимать такие необдуманные решения без меня, если на кону моя репутация? Нет, милая, я точно не должен страдать один, ты, как причина моих бед, разделишь со мной всё!
— Натан, я всё-таки успела огреть тебя по голове? — с надеждой спросила я. — Что ты несёшь?
Он потёр лоб свободной рукой, на мгновение зажмурился и вздохнул, как папаша ребёнка, который несколько часов разжёвывал недорослю уроки, а чадо в итоге спросило: «папа, а какой предмет ты за меня только что решил?».
— Я запрещаю тебе покидать N-шти, ты поняла?
— Почему?!
— Ой, Джи, ну когда мне требовалось объяснение своих прихотей? — Как всегда, в ситуации, где предполагались подробные аргументы, он предпочёл включить интонации «игривый самовлюблённый болван». — Потому что я так решил. Это, если хочешь знать, мой вынужденный каприз! Бон нюи!
Он положил сумку в кресло, развернулся и вышел. Анис побежала за ним, что-то говоря быстрым шёпотом. Спокойный, даже чему-то улыбающийся Николя остался со мной в гостиной.
Из коридора послышалась милая семейная перебранка, на этот раз на французском. Я так и не смогла понять ни слова, кроме анисовского «мон шер». К ним присоединился и голос Теодора, который что-то выговаривал Натану самым жёстким образом. Без перевода я поняла только «petite idiote», осталось узнать, про меня он, про Милену, или про симбионта. Николя прислушивался с явным интересом.
— О чем они?
— А?.. Неважно. Ни о чём. Спорят, чья очередь подметать холл… Ты могла мне сразу всё по-человечески объяснить, не нагромождая эту нелепицу из собственных фантазий?
— Что объяснить? — удивилась я.
— Что вы с Натаном не афишируете свои отношения, потому что в тебе нет благородной крови.
Я попыталась найти в выражении его лица хотя бы намёк на издёвку, но увидела только понимание и сочувствие.
— Нет, это уже выше моих сил, — рыкнула я, схватила свои вещи и ушла в комнату.
По пути я столкнулась с Миленой, которая остановилась и с преувеличенным почтением пропустила меня вперёд. Выглядела она тоже не больно-таки весёлой. Ох уж эти мне амурные трудности, нашли из-за чего переживать.