И Красс понял, что ему надо делать.
Словно невзначай, он поднял с земли прут, скорее всего отлетевший от плетеной корзины, в которой относили на стену метательные камни или песок. И как только этот скиф оказался рядом, что было сил, стегнул ему этим прутом по глазам!
Лад взревел и замахнулся мечом на консула. Никто не успел помешать ему. Всю свою ярость, обиду, боль, скопившиеся в нем за последние дни, он вложил в этот страшный удар… Не успев даже вскрикнуть, консул был разрублен надвое.
Таким образом, он добился того, чего так жаждало его гордое римское сердце.
Аристоник, узнав об этом, похвалил Лада за поимку консула, и тут же, так как тот нужен был ему живым, как заложник и источник важнейшей информации обо всей римский армии, разжаловал его в рядовые и предупредил, что в случае малейшего нарушения дисциплины, он будет казнен безо всякой пощады.
Потеря консула вызвала растерянность среди римляни, чем не преминули воспользоваться осажденные, перейдя от вылазок к наступлению.
И тут уже всех удивил Прот.
В одном из захваченных городков он обезоружил и привел к восставшим… своего бывшего господина.
Эвбулид увидев пленного, поначалу решил, что это Квинт Пропорций, и был изумлен, как тщедушный Прот почти без боя смог одолеть такого опытного и решительного воина, шутка ли сказать – бывшего римского центуриона!
А буквально на следующий день в их стане оказался и сам Квинт. И его появление стоило Проту жизни.
Заметив опять на улице городка Пропорция, Прот решил, что это - бежавший каким-то образом из плена Луций. Он решил раз и навсегда отомстить своему бывшему господину. Зная трусливый характер Луция, он без труда думал пронзить его кинжалом, но тот вдруг умело отвел удар и сам поразил Прота только и мелькнувшим перед его глазами римским мечом-гладиусом…
Квинт выведал у умиравшего Прота все о своем брате, и с полусотней воинов попытался отбить его у гелиополитов. И отбил бы наверняка! Да только натолкнулся почти на всю армию Аристоника, и сам угодил в плен.
Потом уже Эвбулид узнал, что Квинт давно разыскивал брата. Сначала он, курсируя между Афинами и Римом, в одной из италийских гостиниц вдруг случайно увидел на стене надпись, оставленную Луцием в минуты нелегких раздумий звать его на помощь или нет:
«Сенатор Луций Пропорций, отправляясь в Пергам, брату своему Квинту – прости…»
Эта надпись вызвала у него один только смех и изумление до чего же тесен мир. Но, когда он получил письмо от брата из Пергама, то понял, что тот, кажется, нашел золотую жилу, ведущую к богатству и власти, и поспешил к нему…
Но это будет потом… А тогда бывшие рабы, сделав круг, втолкнули в него братьев, и подталкивая остриями копий, требовали от них гладиаторского боя, обещая победителю - жизнь.
Квинт бесстрашно обратил свое оружие против частокола сверкавших на солнце наконечников, но Луций, подскочив к нему, нанес предательский удар в спину.
Охнув, Квинт пошатнулся, но тут же выпрямился и гневно посмотрел назад. Не видя там никого, кроме Луция, он смерил испуганно попятившегося брата укоряющим взглядом и, как тот ни махал перед собой длинным мечом, вонзил ему в грудь свой короткий гладиус. Он хотел тут же добить брата, чтобы избавить от ненужных мучений, но Луций неожиданно взмолился, чтобы тот не спешил делать этого.
«Прости, брат!» простонал он и, то ли желая в последний миг оправдания, то ли понимая, что самому ему никогда уже не добраться до Сицилии, слабеющим языком успел сообщить Квинту про Тавромений и сокровища Тита, которых там давно уже не было…
Поединок был окончен. Рана, полученная Квинтом, оказалась неглубокой. Сдержав свое слово, гелиополиты сохранили ему жизнь, но превратили в раба. Однако недолго продолжалось это рабство Пропорция. Вскоре ему удалось избавиться от оков и бежать. Как это могло случиться, не знал никто, кроме Эвбулида, который никогда не любил вспоминать это свое единственное предательство в жизни, сделанное им во имя человеколюбия.
Да и не до Квинта было тогда…
Преемник убитого Ладом Публия Красса, консул Марк Перперна быстро навел порядок в армии и повел такой решительное наступление, что Аристоник вынужден был отступить. Затем последовало решающее сражение, закончившееся для гелиополитов новой осадой, теперь уже в городе Стратоникее.