— Разве тебе не хочется вступить в нашу команду? Штаб-квартира у нас будет в Париже, — добавил Максим, прежде чем окончить беседу.
Буковски долго смотрел на Лизу, после того как сообщил ей о предложении Максима.
— И сколько ты будешь отсутствовать? — спросила она.
Буковски пожал плечами.
— Это может занять целый год. Задание не из легких. Расследование будет трудным, понимаешь?
Отель «Леопольд», Мюнхен…
Яара принимала ванну, в то время как Том и Мошав расположились в комнате. Том сел на кровать, а Мошав развалился в кресле.
— Ты действительно не в своей тарелке, — заметил Мошав.
— Мне сейчас непросто, — ответил Том. — Я христианин, понимаешь? Даже если я не очень высокого мнения о церкви, то мне все равно тяжело принять тот факт, что Иисуса никогда не существовало. В конце концов, вся наша вера основывается на его личности. Если его не было — по крайней мере, не в том виде, в который верим мы, христиане, — то во что нам тогда вообще остается верить?
— Свиткам две тысячи лет, но никто не может гарантировать, что предания правдивы. Что, если твой Иисус действительно существовал, а в завещании Учителя справедливости картина искажена?
Том лег на кровать.
— Возможно, именно эта неизвестность и мучает меня. Мы, ученые, ищем доказательства. И только когда мы наверняка знаем, что это правда, после неоднократных проверок и перепроверок, — только тогда мы принимаем ее как данность.
— Правда, ложь — кто может их отличить? Свитки навсегда исчезнут в библиотеках Ватикана, а переводы двух уважаемых ученых сгорели. Не остается ничего, что могло бы поведать нам правду.
Том встал.
— Этот мир нуждается в Боге. Безразлично, как мы его назовем: Аллахом, Буддой или Иисусом. Человек просто хочет верить в какую-то высшую силу. Я и правда думаю, что это делает наше существование чуть более сносным. Я не хочу никому ничего доказывать, понимаешь? Но я хочу знать наверняка. С тех пор как я поговорил с Юнгблютом, я плохо сплю.
— Значит, нужно просто все разузнать, — ответил Мошав.
Том недоверчиво посмотрел на него.
— И как ты собираешься это сделать?
Мошав встал.
— «…Навеки устремив взгляд в воду жизни, так сидит на скале Голиаф, великан, поверженный Давидом, Давидом, царем евреев», — процитировал он.
— Ты смог запомнить то, что сказал Юнгблют?
— Я получил пулю в голову и забыл все, что произошло, когда гангстеры напали на хижину, но слова профессора я помню довольно хорошо.
— Каждое слово?
— Каждое слово, — подтвердил Мошав.
Том улыбнулся.
— Чего же мы тогда ждем — вперед, в Массаду! — решительно заявил он.
— В Массаду! — подхватил Мошав и испугался: он буквально прокричал эти слова.
59
Рим, Ватикан…
На большом экране мерцали конечные титры, где были перечислены имена всех участников: оператора, инженера по звуку, режиссера, а в конце стояло имя продюсера, известного во всем мире своими сенсационными инсценировками — Джеймса Каморры. Никто не узнает, кто действительно стоит за производством этого дорогостоящего произведения.
Отец Леонардо встал и облегченно вздохнул. Он был доволен. Счастье, что во время проведения строительных работ в Талпиоте глубоко в земле обнаружили эту могилу. Хотя это было еще в 1980 году, но мир лишь поверхностно ознакомился с данным событием, а затем его снова предали забвению. С Каморрой как продюсером весь мир теперь охватит волнение и истерия, пока по тем же самым каналам не пройдет научное опровержение всех теорий. Теория доктора Табора представляла собой лишь одну из точек зрения на проблему. Будучи представлена соответствующим образом и демонстрируя лишь один аспект, она сможет на какое-то время произвести впечатление на людей. Гробы с останками семьи Иисуса. На каждом из них было нацарапано имя умершего. Мариамене-Мара, Иехуда бар Иешуа,[51] Матфей, Иосия, Мария и Иешуа бен Иосиф. Долгие годы оссуарии с номерами от 701 до 706 хранились на складах Израильского министерства древностей. Но теперь они на короткое время окажутся в центре внимания всего мира, пока признанный профессор Лейденского университета Юрген Цангенберг не разберет тезисы Табора пункт за пунктом и в результате не вызовет у людей одну только растерянность. Растерянность и неразбериха — вот оружие XXI столетия. Общественность быстро потеряет интерес, отбросит утверждения исследователя как простое стремление прославиться и снова сосредоточится на своих буднях. И даже если потом еще один ученый сообщит о новых утверждениях и о новом погребении, никто не согласится посвятить этой теме хоть полстрочки.