— Просто фантастика! — громко воскликнула Джина.
Джонатан Хоук кивнул и бросил критический взгляд на надгробную плиту, которая парила над гробом на высоте около двух метров и уже преодолела верхний край могилы.
Дальше все пошло как по маслу: Аарон подвел стрелу прямо к кузову грузовика, где четыре помощника приняли каменную плиту и выровняли таким образом, чтобы она легла на свое мягкое ложе.
В открытом склепе воцарилось изумленное молчание. Аарон выключил генератор. Спустившись по лестнице в могилу, он встал рядом с Томом.
— Это непостижимо, — тихо произнес Аарон, чтобы не нарушать благоговейный настрой. — Он не истлел, он остался человеком.
Том кивнул.
— Теплый и соленый воздух внутри высушил и мумифицировал его тело.
Мертвеца обвивали тонкие волокна.
— Плащ не пережил время, — сказал Том, заметив любопытный взгляд Аарона. — И оружие стало пористым и ржавым. Нужно соблюдать осторожность, когда будем убирать их от тела, иначе они превратятся в пыль.
— Сколько приблизительно весит гроб?
Том осмотрел каменный саркофаг.
— Думаю, примерно тонну.
— А что это за колчан, который лежит слева от тела?
Том пожал плечами. Профессор Хаим Рафуль, стоявший поблизости, повернулся к ним.
— Это глиняный сосуд, я уже видел нечто подобное, — заявил он. — Возможно, что-то вроде припасов для долгой дороги в рай.
— Вы полагаете, там может находиться пища или что-то подобное, господин профессор? — удивился Том. — У христианина?
— Ну, это возможно, — возразил Рафуль и подошел к краю гроба.
Он протянул руку к лому, лежавшему рядом с гробом, и поднял его. Потом осторожно раздвинул темный клубок пуха, пожалуй, некогда бывший плащом рыцаря. Открылась часть глиняного диска. Хаим Рафуль осторожно высвободил стенную тарелку. Она походила на ту, которую он недавно продемонстрировал журналистам в Тель-Авиве, но эта была разбита посередине. Он соединил обе части.
Среди присутствующих послышался говор, вызванный изумлением. На тарелке было изображено небо, разделенное на две половины, будто открывающиеся ворота. В нем парила фигура на облаке, держащая в руке длинный посох. Ниже этого изображения на горе был разложен костер, и языки его пламени достигали неба.
— Кисть, быстро, — потребовал Хаим Рафуль.
Джина поспешно подала ему кисть с мягкой щетиной. Хаим Рафуль осторожно провел ею по маленькой круглой тарелке. В костре показалась фигура, которая протягивала руки к небу.
— Это окончательное доказательство, — громко заявил Хаим Рафуль. — Эта фигура — Иисус, и он лежит на костре. Он не отправился живым на небеса. Тело его так и не положили в могилу — потому что его сожгли.
Джонатан Хоук подошел к Рафулю и вопросительно посмотрел на него.
— Ты знал, что мы там найдем, — заявил он с уверенностью, не терпящей возражений.
Хаим Рафуль улыбнулся.
— Риму не понравится моя находка.
Иерусалим, Христианский квартал, около Новых ворот…
Гидеон огляделся. Да где же Поллак? Они ведь договорились встретиться здесь. Он все еще находился под впечатлением от сегодняшних событий на раскопках. Он смотрел на лицо человека, который был похоронен в Иерусалиме 878 лет назад. Крестоносец, отдавший жизнь за свою веру — веру, которая после обнаружения в саркофаге стенной тарелки стала более чем сомнительна и спорна. Наверное, всегда существовали люди, сомневающиеся в изображениях воскресшего Иисуса. Собственно, верить означает не знать наверняка. Но если тело Иешуа из Назарета после его смерти действительно было сожжено римлянками, то как же он смог выйти из могилы? Все евангелисты в своих текстах утверждали, что Иисус, сын Божий, был похоронен и через три дня воскрес. Но как такое возможно, если тело его похитил огонь, а пепел был развеян на все четыре стороны?
Соломону Поллаку придется изрядно поплатиться за эту новость.
Гидеон огляделся. Фонари освещали вроде бы мирный город, так и не успокоившийся за прошедшие тысячелетия. Христиане, мусульмане, армяне, евреи, турки — Иерусалим был магической ретортой различных культур. Гидеон, еврей по рождению, в течение последних лет все сильнее удалявшийся от своей веры, подумал о Хаиме Рафуле, чудаковатом профессоре из университета Бар-Илан. Рафуль обрадовался находке. Он старался скрыть свою радость, но Гидеон, стоявший неподалеку, почувствовал тайное удовлетворение профессора. Новость о содержимом саркофага наверняка посеет панику среди христиан.