Поднявшись еще на двадцать ступеней, Мартен повернулся. Интересно, весь особняк принадлежит доктору Фоксу или он занимает, к примеру, один этаж? Если весь особняк, то Фокс, возможно, достиг определенного достатка, занимаясь своими проектами — или просто запуская руку в секретные фонды. Если один этаж, кто знает… Одно, впрочем, ясно: жить здесь можно, только если ты достаточно крепок. Может, как бывший военный, Фокс выбрал этот дом не только из-за богатой истории острова, но и ради сохранения физической формы? Свидетельствует о характере: хочешь не хочешь, надо подниматься по лестнице, даже в старости. Разговаривая с Фоксом о докторе Стивенсон и Каролине Парсонс, не стоит забывать, что этот человек суров даже по отношению к себе самому.
24
С другой стороны, Фокс может не оказаться ни «доктором», ни «седоволосым». Нет, в самом деле: если он просто военный специалист? Руководил южноафриканской программой разработки биологического оружия, а когда программу свернули, вышел в отставку. Поседел на службе, только и всего. Сроду не слыхал ни о Каролине Парсонс, ни о Лорейн Стивенсон, на допросах говорил только правду и теперь отпущен с миром. Доживает свой век на Мальте в достатке и с чистой совестью.
Что тогда?
Обратно в Англию? В самом деле, к северо-западу от Манчестера ждет усадьба Бэнфилда. Еще эскизы надо подправить, спланировать земляные работы и ирригацию, рассаду заказать… Нет, можно и вернуться. Забыть про Каролину, про мужа и ребенка. Про то, как трупу доктора Стивенсон отрезали голову.
Но только не выйдет: Мерримен Фокс наверняка и «доктор», и «седоволосый». Находился в Вашингтоне с шестого по двадцать девятое марта; именно тогда разбились Майк и Чарли, именно тогда заболела Каролина. Он же — главный свидетель, вызванный в подкомитет конгресса для дачи показаний по щекотливому делу. В подкомитет, членом которого был Майк Парсонс. И кто, как не доктор Фокс, разбирается в смертельных инфекциях и в тайном их применении…
Конечно, Мерримен Фокс едва ли может быть ошибкой; Мартен, скорее всего, на правильном пути. Но даже если они с Фоксом встретятся, с какой стати тому откровенничать? С какой стати рассказывать о своих преступлениях? И почему бы Фоксу не убить Мартена, если ситуация покажется опасной? Способ всегда можно найти. Кстати, если Мартен сумеет-таки загнать его в угол, возможно и самоубийство. Ампула с цианистым калием, чего проще? А профессионал вроде Фокса вполне мог бы подготовить заранее что-нибудь более изысканное.
Питер Фэдден не ошибался, говоря Мартену, что тот относится к проблеме эмоционально. Иначе бы его здесь не было. Но теперь, стоя в тени дома, в котором живет Фокс, Мартен остро чувствовал, что никакой ошибки нет. Достаточно сделать один шаг, и либо у него, либо у достойного доктора будут крупные неприятности. Вплоть до летального исхода. При этом организация, которую представляет Фокс, неминуемо уйдет глубоко в подполье. И если даже Мартен узнает что-то важное, кто воспользуется результатами? Один в поле не воин. Пусть, к примеру, Фокс расколется, кому все это рассказать?
Если дело действительно так плохо — убийство конгрессмена Соединенных Штатов, его сына и жены, надругательство над трупом доктора Стивенсон, связь этих преступлений со слушаниями в подкомитете по разведке и антитеррористической деятельности, — ландшафтный дизайнер из Англии мало что сможет предпринять в одиночку. От опыта лос-анджелесского детектива из отдела по расследованию убийств толку будет немного: вопрос касается национальной безопасности Соединенных Штатов. Но хоть доказательств пока и нет, след свежий и ведет прямо к доктору Мерримену Фоксу. И когда Мартен встретится с ним лицом к лицу, самоконтроль должен быть полным. Эмоции до добра не доведут. Смысл неизбежного разговора прост: установить, является ли Мерримен Фокс тем самым «доктором» и «седоволосым» или не является. В случае положительного ответа останется лишь подключить Питера Фэддена. Остальное сделает вполне заинтересованная организация, которую не остановить и не запугать: «Вашингтон пост».
Мадрид, отель «Вестин палас». 19.30
— Здравствуй, Виктор.
Голос Ричарда в телефонной трубке успокаивал и вселял уверенность, как всегда.
— Рад слышать вас, Ричард. Я ожидал звонка раньше.
Взяв пульт и убрав звук телевизора, Виктор присел на краешке постели, отрываясь от подушек: отдых закончился.
— Как тебе отель?
— Замечательно.
— Сервис нормальный?
— Вполне. Спасибо, Ричард.
— Как прогулка по вокзалу Аточа?
— Я… — Тут Виктор заколебался.
— Ты выполнил мою просьбу? Обошел вокзал?
— Да, Ричард.
— Что ты подумал, увидев место, где от рук террористов погибло столько народу? Почувствовал, каково им было? Бомбы взрывались внутри вагонов: крики, разорванные на куски тела, кровь… Представил себе трусливых подонков, что оставили в вагонах рюкзаки со взрывчаткой и взорвали их сигналом с мобильника, сидя в безопасном месте за много миль от станции?
— Да, Ричард.
— И что ты ощутил?
— Печаль.
— А гнев?
— Да, и гнев тоже.
— Скорбь по невинным жертвам, гнев в отношении террористов? Именно так, Виктор?
— Да, я возненавидел террористов.
— Хотел бы их уничтожить?
— Очень хотел бы.
— Виктор, в стенном шкафу ты найдешь мешок с одеждой. Достань оттуда темный деловой костюм, белую рубашку и галстук. Размер должен подойти. Оденься и выходи на улицу. Напротив «Вестин паласа», через площадь, увидишь отель «Риц». Там будет жить президент, пока не покинет Мадрид. Войдешь в вестибюль, как все; там, в глубине, есть бар и салон. В салоне найдешь столик, откуда хорошо просматривается вестибюль, и закажешь чего-нибудь выпить.
— И все?..
— Посиди несколько минут и выходи в туалет. Выйдешь из туалета, осмотрись: президент со свитой занимает весь четвертый этаж, и у постояльцев на втором и третьем этаже могут быть сложности. Убедись, что ты смог бы при необходимости попасть туда сам. Попробуй также проникнуть на четвертый этаж, в лифте и по пожарной лестнице. Не проявляй излишней настойчивости, просто выясни, остановят тебя или нет. Потом допьешь в салоне заказанный коктейль и вернешься к себе, в «Вестин палас».
— Еще что-нибудь?
Пока все. Я позвоню завтра утром, тогда и расскажешь.
— Хорошо.
— Спасибо, Виктор.
— Вам спасибо, Ричард. Я серьезно.
— Знаю, Виктор. Спокойной ночи.
Замешкавшись немного, Виктор повесил трубку. Он ждал этого звонка целый день и с каждым часом нервничал все больше. Вдруг он им больше не нужен? И что тогда делать? Выйти на них никак нельзя. Однажды, в самом начале, к нему подошел рослый, с приятными манерами джентльмен по имени Билл Джексон. То было на стрельбище около дома, в Аризоне… Джексон предложил ему вступить в патриотическую! организацию под названием «Гвардия внутренней безопасности». В нее может войти любой мужчина или любая женщина — надо только уметь обращаться с оружием и быть готовым к решительным действиям в случае вторжения террористов. Есть еще Ричард: звонит почти каждый день в течение нескольких недель, но Виктор его так ни разу и не видел, хотя однажды сидел с ним в одной машине. Как с ним связаться — неизвестно.
Сегодняшнее ожидание далось Виктору дорого. Минуты и часы тянулись бесконечно. Что, если Ричард больше никогда не позвонит? Возвращаться в Аризону, к убогой и пустой жизни, из которой его только что выдернули? Получится опять, как уже много раз бывало: очередной шанс и очередной провал, и не по своей вине. Вечное проклятие. Виктор никогда не боялся работы, не жаловался, не опаздывал, но через несколько месяцев неизменно оказывался на улице, непонятно из-за чего. Работа всегда была грязная, тяжелая: кладовщик, водитель грузовика, повар в дешевой забегаловке или охранник, но задержаться на одном месте дольше пятнадцати месяцев не удавалось никогда. А потом такая удача: путешествие первым классом в города, о которых даже не мечтал, уважительное отношение… Неужели он потеряет и это? Господи! Тень грядущей катастрофы леденила душу; страх и отчаяние усиливались с каждой минутой. Глаза постоянно возвращались к молчаливому телефону, валявшемуся на кровати. Телефону, что должен был зазвонить несколько часов назад. В конце концов телефон милосердно ожил; голос Ричарда вернул Виктора к теплу — родного очага? Чуть позже, давая отбой, Виктор глубоко вздохнул и улыбнулся, чувствуя, как уходит напряжение.