«В пустыне приготовьте путь Яхве, выпрямите в степи дорогу богу нашему… и явится слава Яхве» (Ис. 40, 3, 5); «Голос стражей твоих – они возвысили голос, и все вместе ликуют, ибо глаза в глаза видят возвращение Яхве в Сион… Идите, идите, выходите оттуда (т.е. из Вавилона); не касайтесь нечистого; выходите из среды его; очистите себя, несущие сосуды Яхве (kəle yhwh)! Ибо вы выйдете неторопливо, и не побежите; потому что впереди вас пойдёт Яхве, и бог Израилев будет стражем позади вас» (Ис. 52, 8, 11—12)
В последнем сопоставлении примечательно, что, несмотря на всю полемику Второ-Исайи против «идолов», как для авторов вавилонского текста возвращение богов в их святилища тождественно с возвращением туда из Вавилона их изображений, так и для Второ-Исайи возвращение Яхве в Сион тождественно с возвращением туда из Вавилона его «сосудов» (kəlim – это слово имело богатый набор значений, включая «изображения»).
Как можно видеть, Цилиндр Кира и пророчества Второ-Исайи имеют общий источник, который должен был быть персидским. Однако ВИ не просто воспроизводит персидскую пропаганду, но и использует её для своих национально-религиозных целей, а именно для утверждения превосходства еврейского бога Яхве над богами других народов. Это превосходство Второ-Исайи стремится обосновать тремя основными доводами – профетизмом (а именно способностью верно предсказывать будущее), ан (ти) иконизмом и креационизмом. Единственным обоснованием первого из этих доводов, к которому прибегает еврейский автор, является как раз возвышение Кира. Второ-Исайи утверждает, что это возвышение предсказал исключительно Яхве, но не кто-либо из других богов. Наиболее показательным в этом отношении является следующий отрывок, изображающий тяжбу (riḇ) между Яхве и другими богами. Центральное место в этом отрывке (ст. 25) отведено призванию Кира и его победам:
21. Представьте дело ваше, говорит Яхве; приведите ваши доводы, говорит царь Иакова.
22. Пусть они приведут и возвестят нам, что произойдёт, что было прежде. Возвестите, и мы вникнем умом своим и узнаем, что будет потом, или расскажите нам о грядущем.
23. Возвестите, что произойдёт в будущем, и мы будем знать, что вы – боги (’elohim), или сделайте что‐нибудь, доброе ли, худое ли, чтобы мы изумились и вместе с вами увидели.
24. Но вы – ничто (me’ayin), и дело ваше ничтожно (me’ap̄a»); мерзость тот, кто избирает вас.
25. Я воздвиг [его] от севера, и он придёт; от восхода солнца будет призывать имя моё и попирать правителей (səganim), как известь, и топтать, как горшечник глину.
26. Кто возвестил изначала, чтобы нам знать, и заранее, чтобы мы сказали: «правда»? Но никто не возвестил, никто не рассказал, никто не слыхал слов ваших.
27. Я первый [сказал] Сиону: «вот оно!» и дал Иерусалиму благовестника.
28. Итак я смотрел, и не было никого, и между ними не нашлось советника, чтоб я мог спросить их, и они дали ответ.
29. Вот, все они ничто (’awen), ничтожны (’ep̄es) и дела их; ветер и пустота (ruaḥ watohu) литые изображения их (niskehem).
(Ис. 41, 21—29)
Сходные мысли Второ-Исайя выражает и в других местах: «Я Яхве, это – моё имя, и не дам славы моей иному и хвалы моей изображениям (pəsilim). Вот, прежнее сбылось, и новое я возвещу; прежде нежели оно произойдёт, я расскажу вам» (Ис. 42, 8—9) (перед этим отрывом в Ис. 42, 1—7 идёт речь о призвании Кира, а после него в Ис. 42, 16 – о возвращении иудеев из вавилонского плена); «Возвестите и приведите, и пусть они посоветуются между собою: кто рассказал это из прежних времён, наперёд возвестил это? Не я ли, Яхве?» (Ис. 45, 21); «Я возвещаю от начала, что будет в конце, и от прежних времен то, что ещё не сделалось, говорю: Мой совет состоится, и всё, что мне угодно, я сделаю. Я зову от восхода хищную птицу («ayiṭ), из дальней страны – мужа совета моего (’iš «aṣati). Я сказал, и приведу это в исполнение; предначертал, и сделаю это» (Ис. 46, 10—11).