— Тебе нужно лишь сделать первый взнос за двухгодовой запас Энергона, и… — вновь и вновь доносился до нас то четкий, то еле слышный голос Максимо.
Мегатронуса, все еще бессильно плавающего в пространстве, по счастливой случайности развернуло лицом к Юникрону. Пальцы, которые судорожно сжимали Реквием-Бластер, вновь непроизвольно нажали на спуск, и чудовищу отрезало левую руку по локоть; когти этой руки по-прежнему впивались в его шею. В Вектора и его спасителей хлынули потоки Темного Энергона, но на Приму смертельный удар так и не обрушился: Юникрон, выпустив ракеты, уже был готов направить на нас вторую ударную волну, от которой все мы наверняка погибли бы.
После того как Амальгамоус поделился энергией своей Искры с Вектором, тот почувствовал себя немного лучше и открыл портал. Они вместе протолкнули туда Тринадцатого, потратив на это все силы, которые у них еще оставались — будто так можно было ему помочь. А потом, изможденные, лежали под отвратительными потоками космического мусора и пыли, оставшимися после побоища на поверхности луны. И пытались развернуться, чтобы увидеть, что произойдет дальше. Амальгамоус превратился в защитный каркас вокруг Вектора; тот, закрыв глаза, вышел на связь с Льежем Максимо:
— Максимо, доступ есть? Начинай.
В ответ прозвучали неразборчивые, неестественно растянутые слова — видно, Максимо под воздействием ядовитых веществ уже находился на грани забытья или безумия:
—…Оплата частями… Есть доступ. Сделать невозможным выход… убрать счетчик циклов… замкнуть вечность в промежутке одного цикла.
— Вот я тебя замкну… — попытался прорычать Вектор, но получилось лишь бормотание. — Давай, заменяй счетчик циклов.
Воспользовавшись затишьем, Юникрон положил Приму в рот, взял отрезанную часть левой руки и приладил ее на место. Затем он стал грызть Приму, после чего с силой выплюнул его в облако белесой лунной пыли. В коммуникаторе, который еще кое-как работал, мы все услышали сначала поток ругательств, то и дело прерываемый похожим на шипение голосом. Это Максимо изо всех оставшихся сил пытался выполнять замысловатые команды, которые отдавал ему Вектор. А затем до нас донесся негромкий голос Тринадцатого:
— Я у цели. Вот она, Искра Юникрона.
В этот самый миг коммуникатор вышел из строя. Чудовище, схватившись за грудной отсек, некоторое время колебалось. Но затем, видимо, решило, что никакая опасность ему не грозит, и с яростным рыком вернулось было к прерванному занятию.
И вдруг замерло.
К началу следующего цикла Юникрон попросту перестал функционировать, и его поле Темного Энергона исчезло. Все еще находясь внутри чудовища, я лишь ощутил на какой-то миг его приступ ярости и услышал пронзительные звуки. Иммунная система Юникрона разрушалась; началось аварийное отключение всех систем жизнеобеспечения. Но если бы я наблюдал за ним со стороны, то понял бы, что он принимает форму планеты — точно так же, как Праймус при переходе в состояние гибернации. Вокруг меня сначала померк, а потом и вовсе потух свет.
Таким образом мы — лежащие без сил каждый на своем участке поля боя, отчаявшиеся и потерявшие надежду — выиграли битву.
Через какое-то время мы медленно собрались в долгий путь домой, который состоял из коротеньких переходов. Тяжело раненых несли те, которые могли с трудом, но передвигаться самостоятельно; Вектор то приходил в сознание, то снова лишался чувств. Однако мы возвращались домой в полном составе. Это было невероятно, но никто из нас не погиб — по крайней мере, пока что. Добравшись наконец до Кибертрона, мы лежали под лучами родного солнца, храня невеселое молчание и вспоминая свою великую победу.
Никто из нас не смог забыть, насколько быстро и легко все мы очутились во власти тьмы. Наши мечты были о победе, но не о цене, которую пришлось за нее заплатить. И победа эта изменила нас навсегда: каждый по-своему разочаровался в себе. Мы были сбиты с толку истинной сущностью войны, которую представляли раньше как способ восстановить справедливость с помощью боевого духа и физической силы. Но действительность навсегда лишила нас былого простодушия, благодаря чему мы стали мудрее своих предшественников — хотя сами еще не осознавали этого.
Война Праймов
Мой рассказ об этих событиях будет очень коротким, хотя происходили они в течение долгого времени. Я не смогу воссоздать их со всеми подробностями, потому что многое пропустил. Мне под силу рассказать лишь о том, что происходило лично со мной. И о том, чего я не смог осмыслить сразу — только после того, как все закончилось. Сейчас это видится мне довольно отчетливо, но тогда я ничего толком не понимал — хоть и был непосредственным участником событий. Здесь пойдет речь о том, что произошло после битвы с Юникроном. О том, как проявилась истинная сущность каждого из нас, когда мы уже не должны были вместе противостоять смертельной опасности — то есть перестали осознавать себя просто инструментами в руках нашего творца, в суть грандиозного замысла которого мне даже сейчас очень сложно вникнуть. Я хотел бы объяснить все эти события злым умыслом, обрисовать в ярких красках зависть, ненависть, властолюбие, алчность… в общем, чувства, которые легко понять. Но было еще что-то, по сравнению с чем эти эмоции кажутся жалкими, пустячными: какая-то замысловатая могущественная сила, которая диктует свои условия и опровергает, наверное, любые теоретические исследования. Все закончилось годы тому назад, но сейчас я могу разобраться в этом не лучше, чем тогда. У вас, людей, социальных разногласий и аспектов взаимодействия намного больше. Так что вы, возможно, лучше поймете то, о чем я расскажу.