Члены третьей группы — Микронус, Оникс, Солус и Нексус — игнорировали этот политический процесс, потому что им не было до него никакого дела. Они всецело посвящали себя созиданию; с их точки зрения стремление установить среди нас какие-то законы было столь же неприемлемым, как и желание всегда находиться в центре внимания. Праймов, которые не входили в их группу, они считали бесчувственными и лишенными творческого начала.
К Тринадцатому, Алхемисту и Квинтусу практически все остальные Праймы относились с большой симпатией — хотя сами они не испытывали желания примкнуть к какой-либо группе и не питали друг к другу особо теплых дружеских чувств. Эти трое оставались в стороне от борьбы за власть, которая постепенно охватывала всех остальных. А Максимо, также действуя в одиночку, навещал нас по очереди. Мы всегда могли рассчитывать на его помощь. Он обладал удивительным обаянием.
Я облек это в простые слова, хотя на самом деле все было гораздо сложнее. Разделение на группы никак не повлияло на личные чувства. Мегатронус так же горячо любил Солус за то, что она в свое время создала для него бластер и броню. Эта любовь была сильнее простого уважения и дружеской привязанности; Мегатронус не проявлял ее открыто, но, я думаю, чрезвычайно дорожил ею. И это все равно чувствовалось во всех его поступках, которые имели отношение к Солус. Мегатронус никогда не вставал на сторону тех, кто высказывал в ее адрес какие-либо замечания. Он часто навещал Солус, во время чего терпел присутствие и разговоры тех Праймов, с которыми в других обстоятельствах предпочитал не иметь дела.
Солус, в свою очередь, радовалась вниманию такого рода: благодаря этому она чувствовала себя особенной. Все остальные Праймы сталкивались лишь с обычной для Мегатронуса резкостью, которая граничила со свирепостью. Но в общении с Солус он был неизменно любезен и мягок. А когда начались раскопки для закладки фундамента нефтеперерабатывающего завода, в проектировании которого вместе с Микронусом, Нексусом и Максимо участвовал и Мегатронус, он старался как можно чаще приносить Солус всяческие любопытные находки. И они вдвоем строили догадки о предназначении этих странных устройств или деталей, которые, должно быть, в течение долгого времени принадлежали Праймусу. А потом Солус и Мегатронус вместе проводили время отдыха: сидели, прислонившись друг к другу спинами — будто две опоры, на которых держится мост. Они любили друг друга. Это было очевидно для всех нас, но такие личности, как я, Вектор и Прима, просто не могли представить себя охваченными таким странным чувством. Мы были настолько замкнутыми в себе, что считали вершиной отношений чувство комфорта и удовлетворения. Любовь же была для нас плодом богатого воображения — мечтой о ком-то, в кого ты влюблен, но кто не является реальным существом. Это было похоже на грезы о счастливом будущем, где все доброжелательно относятся друг к другу, или на любые другие мечтания — приятные, но лишенные здравого смысла. Увы, тогда мы считали любовь недостатком. Но она приносила счастье Солус и Мегатронусу, и поэтому мы не позволяли себе никаких замечаний на этот счет — разве что в разговорах между собой.
Что касается Тринадцатого, Оникса и Микронуса — их мнение было полной противоположностью нашего. Они смотрели на любовь Солус и Мегатронуса — как и вообще на столь близкие отношения — с доброжелательной улыбкой. Очевидно, счастье других приносило им радость и утешение в минуты отчаяния и тоски (эти негативные эмоции одолевали нас очень часто, поскольку мы вынуждены были начать жить с нуля, не имея никакой подготовки — ни знаний, ни навыков). С Ониксом у Солус сложились практически такие же отношения, как с Мегатронусом. С Нексусом — бурная, но, по всей видимости, нескончаемая череда словесных баталий и периодов затишья. Микронус же был для нее прежде всего собеседником, с которым можно соревноваться в силе интеллекта. Ну, а Тринадцатый — верным другом, который никогда ей не навязывался. Не знаю, смогу ли сравнить эти отношения с какими-либо другими — каждый их вид был неповторим. Скажу только, что Солус и Тринадцатый крепко дружили и никогда не ссорились.
Мегатронус прилагал титанические усилия, чтобы смириться с тем, что у Солус есть такие близкие друзья. Он исполнялся недовольства всякий раз, когда живой, явно неравнодушный взгляд его возлюбленной останавливался на ком-нибудь из них. От стычек с этими Праймами Мегатронус воздерживался только потому, что видел, как сильно Солус радуется их обществу. Так сложилось, что они уделяли ей больше внимания, чем кому-либо из остальных. Солус была нашим стержнем. Причиной этого я всегда считал ее незаменимость: она и только она могла создавать все нужные — просто необходимые — для нас вещи. Но теперь я не уверен, что дело было в этом. Солус обладала наиболее покладистым характером из всех нас: в этом с ней не мог сравниться даже Прима, который со временем становился все более неотзывчивым и придирчивым.