– Другие расы Семинала, – ответил Синдер. На прошлой неделе Дипак начал заполнять пробелы в его знаниях. Мир, в котором они жили, назывался Семинал, а Ласточка и Быстромечие были человеческими поселениями в стране Ракеш, расположенной в Кинжальных горах. На одном-единственном континенте Семинала существовало множество королевств и империй, но самыми сильными существами на нем были эльфы.
– Итак, – сказал Дипак. – Лоретасра. Более известная как эфир. Риши Бхарата называют ее живатма, как называли ее Шокан и Сира.
В голове Синдера возникло множество вопросов. Риши. Бхарат. Живатма. Он уже открыл рот, чтобы их задать.
Дипак, должно быть, догадался о его намерениях, так как предостерегающе поднял палец.
– Нет.
– Но…
– Нет, – повторил Дипак. – Мы продолжим с лоретасрой. Она течет внутри нас, словно светящийся водопад, как говорят некоторые. Я не знаю наверняка. Свою я никогда не видел, но те, кто обладает нужными навыками, могут получать доступ к ней, черпать ее и создавать с ее помощью нечто великое.
– Наша душа, – догадался Синдер, когда на него снизошло озарение.
Дипак встрепенулся.
– Да. Некоторые так и считают. – Секунду спустя он покачал лысой головой. – Как так вышло, что ты знаешь так много и так мало?.. – Он осекся.
Синдера снова осенило.
– Но люди не могут ее использовать.
– Верно, – подтвердил Дипак. – Со времен Нусраэль-Шев, войны между митхаспурами и лордом Шетом, мы не можем этого делать.
В голове Синдера возникло еще больше вопросов. Это было неудивительно. Каждое объяснение Дипака порождало дюжину новых.
– А митхаспуры – это…
– История для другого раза, – сказал Дипак строго. – Давай остановимся на лоретасре и рэйфах. Я сказал, что люди не могут черпать лоретасру, но это не совсем так. Рэйфы могут. И бхаратские риши. И те и другие обладают силой, как говорят, равной силе наших предков. А еще риши и рэйфы намного более жестоки. Они используют лоретасру, но не могут очищать ее, как эльфы и остальные.
– Почему? – спросил Синдер.
– Не знаю, – признался Дипак, – но считаю, что по той же причине, по которой мы изначально не можем правильно черпать свою лоретасру. – Он пожал плечами. – Почему-то из-за того, что мы не можем ее очищать, наша лоретасра становится темной и загрязненной. Она совращает тех, кому не повезло ее использовать, и вызывает у них вечный голод, который можно утолить только большим количеством эфира. Они становятся равнодушными эгоистами.
Синдер тщательно обдумал эти объяснения. В них были логические дыры, они создавали ощущение незавершенности, и он не понимал, откуда у него такое чувство.
– С эльфами и гномами происходит то же самое?
Дипак насмешливо фыркнул.
– Наверняка. Эльфы уж точно считают нас немногим лучше животных, а гномы презирают.
– Мы с ними воюем?
Дипак фыркнул еще более насмешливо.
– Нет. Если мы когда-либо пойдем против эльфов или гномов, они раздавят нас не задумываясь. Единственные люди, которых они уважали, кроме Шокана и Сиры, были митхаспуры, потому что они были теми, кто победил Шета. – Кажется, он немного передумал насчет рассказа. – А еще они уважали Меде. Или, лучше сказать, боялись его. Он надрал им задницы, когда строил свою империю.
– Меде был героем?
– Меде был монстром. Он создал империю ценой миллионов жизней.
Так много имен, понятий и неизвестных слов.
У Синдера закружилась голова. Нужно было столько всего узнать или, возможно, выучить заново.
– Так в каких мы отношениях с эльфами и гномами?
– Мы игнорируем гномов, а они игнорируют нас, – сказал Дипак. – Эльфов Якша-сит мы чтим, служа в их армии. Даже при этом мы их не особо заботим, но я воевал бок о бок с некоторыми из них, потому что только так мы могли защитить наш народ от монстров, проклятых эфиром, которыми кишит наш мир. – Он проницательным взглядом посмотрел на Синдера. – Снежный тигр, убивший твоих родителей, – не единственное существо, которого следует опасаться. Есть множество других, намного хуже, как, например, эти чертовы паукины. Но этих восьминогих ублюдков может убить лишь эльфийский воин.
Их разговор стих, и после ужина Дипак стал укладываться спать. Синдер, однако, бодрствовал, глядя на язычки пламени и обдумывая то, что рассказал Дипак. Семинал оказался непростым миром, где люди выживали благодаря скудным подачкам других рас, которые их активно ненавидели и презирали. Это казалось несправедливым, и такая несправедливость ситуации терзала Синдеру душу.
Несправедливость.
Синдер перевел взгляд на ночное небо, неотрывно глядя на восход лун-близнецов: одна из них была бледной, цвета слоновой кости, а другая – темно-золотой. Он не знал их имен и покачал головой из-за своего невежества.