26
собой документы, то есть нелитературные тексты: счета, расписки, контракты, разного рода официальные распоряжения, завещания, договоры об аренде, школьные сборники упражнений, гороскопы, письма, записки и т. д. Целые возы рукописей по содержанию касались исключительно домашних мелочей. Большая часть папирусов относилась к позднему, византийскому периоду, значительное количество было написано уже после победы ислама. Почти треть венских папирусов — вероятно, самая ценная часть коллекции — была написана на арабском языке. Довольно много папирусов было на коптском[7]. Хотя диапазон проблем, охватываемых папирусами, был впечатляющим, ученые того времени уделяли мало внимания социальной и экономической истории древнего мира. Папирусы ценились прежде всего по их литературному содержанию, которое в данном случае расценивалось как весьма посредственное. Кроме того, большое количество и плохое состояние документов превращали сортировку и изучение их в трудоемкое и длительное занятие.
Происхождение папирусов явилось предметом споров среди экспертов. Было известно, что Файюм, в котором, вероятно, была сделана находка 1778 г., дал миру и эти папирусы, но точное местонахождение и обстоятельства, способствовавшие их сохранности, не были известны. Хранитель коллекции Райнера был убежден, что все они были извлечены из недавно открытого древнего архива столицы округа Мединет-эль-Файюм — древней Арсинои, или Крокодилополиса. Однако он был введен в заблуждение относительным единообразием первого венского
27
приобретения, которое, как было позже установлено, действительно происходило из одного источника. Но и при этом условии состояние материалов — беспорядочность, фрагментарность, изорванность, — так же как неофициальный, частный характер и их диапазон, охватывающий несколько столетий (некоторые из них относились к X в. н. э.), бросало тень сомнения на их предполагаемое происхождение. Статья хранителя, опубликованная в Вене, была быстро опровергнута блестящим молодым немецким египтологом Адольфом Эрманом. Эрман довольно смело предположил, что все эти документы были найдены в громадных кучах мусора (koms), тянувшихся на целые мили по всему Файюму, да и по большей части остальной территории Египта. Драгоценные документы бесцеремонно выбрасывались заодно со всяким хламом, образуя последовательно чередующиеся слои в этих своеобразных египетских свалках. К счастью, египтяне не были склонны к сжиганию своих бумаг и мусора. Они оставляли за собой рукотворные холмы, подобные кучам кухонных отбросов доисторических поселений. Местные феллахи всегда использовали их как источники богатых солями азотной кислоты удобрений — себах. Нет нужды говорить, сколько бесценных сокровищ было уничтожено вследствие этого. Некоторые палеографы тем не менее продолжали поддерживать тезис об архивном происхождении документов, и они не были так уж не правы: найденные документы вполне могли включать выброшенные за ненадобностью архивы.
Литературные приобретения пока что были намного скуднее, если не считать частей утраченной «Гекалы», идиллического эпоса Каллимаха, изданного Теодором Гомперцем. Но феллахи узнали о ненасытном аппетите европейцев на этот «хлам», и с того момента этим
28
клочкам бумаги уже не грозило полное, уничтожение. Тем не менее неосторожное обращение и явная небрежность вели к тому, что разрушалось больше документов, нежели было когда-либо спасено. И чаще всего никто не записывал, где были найдены те или иные документы и где могли находиться другие части документов, что позволило бы воссоединить их. И только со временем к экспертам, в том числе и археологам, пришло понимание того, что нельзя оставлять дело поиска папирусов в руках случайных и невежественных людей. Это положение должно было, однако, измениться, когда У.М. Флиндерс Петри раскинул свою палатку в Файюме в конце 80-х годов прошлого века. Ему предстояло первому начать разыскивать папирусы по всем правилам науки и суждено было открыть еще один источник древних манускриптов. С него начался героический век открытий папирусов.
29
О чем рассказали саркофаги
Умение консервировать материал... подметить
любой мелкий факт;заметить пустяковую деталь,
которая может таить в себе большой смысл;