Зейн поднял руку, когда Спирос и еще двое охранников сели в черную машину. Он пристегнул ремень, случайно задев рукой Лайлу. Дрожь, пронзившая ее от его прикосновения, еще сильнее раздразнила Зейна. Удивительно, что еще несколько дней назад он и не подозревал за собой такой страстности.
Черный седан выехал с парковки, и через несколько секунд Зейн последовал за ним.
Он перевел взгляд на Лайлу. Вся в белом, с собранными на затылке волосами, с маленькими жемчужными сережками, она выглядела холодной и необычно сексуальной. При мысли, что после поцелуя ее губы остались без защиты помады, Зейн ощутил, что так Лайла кажется ему еще более чувственной.
Зейн хмуро отметил, что ее очарование, захватившее его мысли и желания два года назад, никуда не делось. Он не мог позволить себе такую женщину, но и не мог устоять перед ней.
— Я знаю, что меня пригласили на семейный обед, но в свете произошедшего мне это не кажется хорошей идеей. Если ты высадишь меня, я смогу доехать на такси до офиса.
Зейн сжал зубы, услышав взволнованный голос Лайлы. Лукас должен был подумать как следует и оставить ее в покое.
— Сейчас время обеда. Ты должна поесть.
Лайла отвернулась:
— Я съела тост и хлопья на завтрак, так что я не голодна.
Зейну почему-то понравилась мысль, что перед тем, как предстать перед прессой, Лайла ела тосты.
— Лукас будет рад, если ты не придешь. — Слова были жестокими, но он привык видеть Лайлу спокойной и деловой.
Эти два года ее деловитость дико раздражала Зейна. А теперь он пытался поскорее вернуть ее в собранное состояние.
Лайла посмотрела на Зейна:
— Меня не волнует, что хочет или не хочет Лукас.
Внезапно Зейн почувствовал себя гораздо счастливее.
— Я могу отвезти тебя куда-нибудь пообедать.
— Подумав еще раз, скажу «нет».
— Поздно, потому что мы уже на месте.
Лайла рассматривала изящную галерею ресторана, будто это были врата ада.
— Ты манипулятор.
— Я Атреос.
— Иногда я забываю об этом.
— Потому что я еще и Сальваторе? — Он не стал озвучивать свой главный страх, преследовавший его после разговора с Лукасом: что ему всего лишь двадцать четыре.
Лайла нахмурилась, словно она не думала о его темном прошлом:
— Потому что иногда ты… милый. Я читала о тебе на благотворительном сайте.
Лайла облегченно выдохнула, когда Зейн наконец привез ее домой. Обед был таким же неуютным, как она и представляла. Хорошо еще, что обслуживание было быстрым, и они скоро уехали.
Зейн открыл ей дверь, и Лайла вышла из машины, резко осознав, какой у нее глубокий вырез на кофточке и как коротка юбка.
Подходить к дому с мужчиной Лайле не хотелось. Ситуация с Зейном становилась все запутаннее. А после поцелуя слишком опасно пускать его внутрь. Она улыбнулась:
— Спасибо, что подвез.
— Без проблем. Я посмотрю, как ты войдешь.
— Это не обязательно.
Лайла снова улыбнулась и принялась искать ключи.
Зейн быстро подошел к ней:
— Если я не ошибаюсь, там притаился журналист.
Лайла вскинула голову и заметила машину, которую видела накануне у дома Лукаса:
— Видимо, он ехал за нами.
— Машина уже была здесь, когда мы приехали. По словам Лукаса, это за тобой следили вчера. Видимо, пресса преследует тебя с самого возвращения с Мединоса. Так что я лучше послежу за тем, как ты войдешь.
Краснея, Лайла подошла к большой железной двери. Старое здание бывшего склада она выбрала потому, что оно было необычным, интересным и удивительно дешевым. На первом этаже находилась большая, хорошо освещенная комната, в которой можно было рисовать.
Зейн, к счастью, не заметил ветхую обстановку — напоминание о том, что и его жизнь не всегда была роскошной.
Открыв дверь, Лайла вошла в непримечательный коридор с бетонным полом и крашеными стенами.
Зейн закрыл за ними дверь.
— Сколько человек здесь живут?
— Около дюжины. — Она провела Зейна по темному коридору и отперла свою дверь. Раньше эта дверь вела в мастерскую.
Лайла вошла в свою огромную гостиную, видя, как Зейн осматривает белые стены, блестящий деревянный пол и двери в другом конце комнаты.
— Мило. — Он прошел в центр комнаты, разглядывая картины, которые Лайла собирала всю жизнь. — Это твои. — Он показал на три абстрактных полотна на стене.
Лайла пристально смотрела на его отточенный профиль, пока Зейн разглядывал ее картины.