– Миссис Хилмэн, вы помните, что я всего лишь учительница в начальной школе. И хочу, чтобы вы знали, как мне невыносима даже мысль о том, что стану объектом всеобщего внимания.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я понимаю, что так сразу это очень трудно. Но если вы хотите стать женой моего сына, надо учиться общаться с прессой. Я научу вас, как использовать журналистов в интересах семьи, обращая при этом свои недостатки в достоинства.
Головная боль у Мелии усилилась.
– Мне кажется, вы не поняли, миссис Хилмэн. Мне не просто тяжело все это – я наотрез отказываюсь этим заниматься.
– Отказываетесь? – недоуменно переспросила Дороти, с опаской отодвигаясь от девушки, будто та внезапно, на глазах, сошла с ума.
– Я уже говорила об этом с Эрвином, – продолжила Мелия. – Я люблю вашего сына. – Тут голос ее сорвался, и девушка ненадолго замолчала. – Поверьте, я – не из того теста, что вы, или ваш супруг, или Эрвин. Я иначе отношусь к вашему образу жизни и не смогу измениться. Когда Эрвин просил меня стать его женой, я предупредила его об этом.
Дороти в недоумении нахмурилась.
– Я не вполне понимаю, – пробормотала она.
– Наверное, я не очень понятно объясняю. Не хочу жить напоказ, чтобы все время ждать одобрения посторонних людей. Хочу, чтобы наша свадьба стала чисто семейным делом и больше никого не касалась. Кстати, Эрвин со мною согласен.
– Но что же будет, когда Эрвин станет политиком? Поверьте, Мелия, что положение жены играет такую же роль, как и положение мужа.
– Вы правы. Я знаю. Но мне не подходит тот образ жизни, какой вы от меня ожидаете. Эрвин знает об этом и поддерживает меня. Поэтому он отказывается от политической карьеры.
Жена сенатора выпрыгнула из кресла и встала перед Мелией, сжав кулаки.
– Да как вы смеете! Политика – предназначение Эрвина. Когда он учился в школе, учителя говорили, что он – прирожденный лидер. Мы с детства готовили его к этой роли! Он был председателем комитета студенческого самоуправления в старших классах и в колледже. Я могу с легкостью представить своего сына в Белом доме! – неистово потрясала Дороти кулаками перед лицом Мелии.
От ледяной женщины, с таким хладнокровием воспринявшей весть об их с Эрвином свадьбе, не осталось и следа. Это ее мечты разрушала Мелия, а не мечты Эрвина. Устремления этой матери были поистине величественны.
– А Эрвин? Тоже хочет этого?
– Ну конечно! – горячо откликнулась Дороти. – Спросите сами. Сколько раз они с отцом и братом говорили о большой политике. Если сын женится на женщине, которая не оценит его призвания, жизнь его будет разбита!
Прозвучи эти слова из чьих-либо еще уст, Мелия сочла бы их мелодраматичными и абсурдными. Но эта женщина была безоговорочно убеждена в своей материнской правоте, и трудно не поверить в искренность ее высказывания.
– Вы по-прежнему считаете, что подходящая жена решит его будущее? – с невыразимой печалью спросила Мелия.
Собеседнице стало явно неловко, но она была неумолима.
Да.
Я – не та женщина.
Знаю, – вздохнула миссис Хилмэн. – Вопрос заключается в том, что вы собираетесь делать в связи с этим.
Глава 8
– Я люблю Эрвина, – повторила Мелия. Это было похоже на заклинание, которым она стремилась вернуть свои силы. Но уже знала: любовь – еще не все для совместной жизни. Безусловно, теперь она уже не та неискушенная, боязливая девочка, как три года назад. Теперь лучше разбирается в жизни, однако рассудком понимает правоту матери Эрвина. Выйдя за него, разрушит жизнь, к которой его готовили с детства. Мелия не смогла бы стать иной, не вправе она переделывать и Эрвина.
– Верю, что вы любите сына, – с неподдельной искренностью промолвила миссис Хилмэн.
– Он меня тоже любит! – расправив плечи и подняв голову, с вызовом прибавила Мелия. Не хотелось сдаваться. – Мы еще что-нибудь придумаем и найдем выход.
– Я в этом уверена, дорогая. – Губы Дороти Хилмэн сложились в грустную улыбку, не подходящую к словам. – И вы совершенно правы, что собираетесь все обсудить с Эрвином заранее, чтобы после свадьбы не возникало неожиданных проблем.
Она расправила невидимую складочку на дорогой жемчужно-серой юбке, превращаясь из разгневанной женщины опять в чопорную даму.
– Поверьте, Мелия, я ничего не имею против вас лично. Когда вы приняли решение расстаться с моим сыном, я спрашивала себя, не имеет ли к этому отношения наша маленькая беседа. Не скрою, не раз пожалела о своих словах. Я вовсе не хотела вас обидеть и потому прошу меня простить.
– Тогда вы на многое открыли мне глаза. Я стала смотреть на жизнь более реально, – не могла не признать Мелия.
– Не хочу показаться въедливой старухой, но очень надеюсь, что вы поймете меня. – Дороти вздохнула. – Я ведь тоже люблю Эрвина. Господь наградил меня особой семьей. Но как и у любой матери, моя единственная забота – это счастье детей. Я уверена, что и ваши родители желают вам только счастья, не так ли?
Разговор становился все более тягостным. Мелия уже не вслушивалась в слова Дороти, испытывая желание поскорее уйти. Хотелось немедленно поговорить с Эрвином. Хотелось, чтобы он посмотрел в глаза, обнял сильными руками, и тогда сомнения оставили бы ее. Но в глубине души Мелия понимала: внутренне она опять решила, что совместная жизнь невозможна.
Встала и протянула миссис Хилмэн руку.
– Благодарю за искренность, миссис Хилмэн. Не скрою, приятнее было бы услышать совсем иное, но я пришла за правдой. Я знаю, что и вам непросто разговаривать со мной. Но нас связывает одно – любовь к вашему сыну. Без вашей любви и заботы он не стал бы таким, каков есть. Вы можете им гордиться.
Дороти растроганно пожала руку девушки.
– Я не забуду ваших слов, Мелия. Будем держать связь, хорошо?
– Хорошо, миссис Хилмэн, – кивнула та.
Дороти проводила девушку до дверей и вышла на подъездную дорожку. Отъезжая, Мелия увидела, что Дороти все стоит на пороге с задумчивым и обеспокоенным лицом.
Как обычно по воскресеньям родители ждали Мелию на обед. Но девушке нужно было спокойно разобраться в своих чувствах, и она свернула на набережную. Припарковав машину, медленно побрела к пристани. Ветер принес с залива запах соли и морской свежести. Можно ли успокоить израненную душу здесь, на этом месте, Где она провела столько счастливых часов?
Мелия не знала, сколько просидела на скамейке, глядя на воду и плясавшие у причала лодки. День выдался пасмурный – как раз под стать настроению.
Потом встала и побрела вдоль набережной, перебирая в памяти разговор с матерью Эрвина. Вскоре, почувствовав, что не может прийти ни к какому решению, Мелия ускорила шаги. Нужно поговорить с Эрвином, И как можно скорее!
Зашла в телефонную будку и набрала его домашний номер.
– Ну, наконец-то! Где ты пропадала? Я звоню тебе каждые пятнадцать минут. У меня грандиозные новости!
– Я ездила по делу, – уклончиво ответила она, не желая пока вдаваться в подробности. Эрвин не заметил неискренности – так был взволнован! – Что у тебя стряслось?
– Встретимся у гребного причала, тогда скажу. Погуляем по набережной или зайдем в рыбный ресторанчик. Ты чем-то расстроена?
– Надо поговорить.
– Хорошо, детка. – В его голосе появились заботливые нотки. – Мне заехать за тобой? Ну тогда встречаемся через полчаса на нашем месте, идет?
Как странно, подумала Мелия, что Эрвин может оставаться таким счастливым, когда весь мир опять рассыпается на куски. Не выходя из будки позвонила матери и сказала, что не придет обедать. Вероника тотчас же поняла: что-то случилось. Придется ситуацию объяснить чуть позже.
Она не видела Эрвина со вчерашнего дня и считала минуты, когда он приедет. Как же сможет жить без него?
Молодой человек уже ждал. Увидев любимую, побежал навстречу, поднял на руки и закружил. В кольце объятий Мелия ощутила уют и тепло. Вместе с ним она чувствовала себя в полной безопасности. Они долго стояли, обнявшись, и девушке не хотелось покидать этот надежный приют.