– Забудьте, мисс, – горничная выглядела сконфуженной.
– Я не сержусь на тебя за то, что ты тут наговорила, – как можно мягче сказала Корнелия. – Я предпочитаю знать, о чем говорят окружающие, потому что я совсем не понимаю этих людей. Возможно, это все правда, но это не укладывается у меня в голове. Я не могу себе представить, чтобы герцогиня так поступала.
– Нет, нет, конечно нет, мисс, умоляю вас, забудьте мои слова!
Но Корнелия поймала себя на том, что за обедом наблюдает за герцогиней Роухэмптон. Та была немолода, но позволяла себе кокетничать. Она смеялась гораздо громче, чем ее гости, и часто прикасалась рукой к руке мужчины, сидящего рядом. Переведя взгляд в другую сторону стола, где сидела тетя Лили, Корнелия решила про себя, что и она ведет себя недостаточно сдержанно и флиртует со своим соседом. Мужчина по правую руку от Лили имел приятную наружность, но был уже в возрасте, и Корнелия подивилась, почему тетя так много внимания уделяет именно ему и совершенно не замечает герцога, сидящего от нее слева.
Герцог был молчалив. Он смотрел на Лили, но не пытался присоединиться к ее непрерывной болтовне.
По мере того, как продолжался обед, женщины смеялись все громче и отчаянно флиртовали с мужчинами, пытаясь увлечь их сверканием своих улыбок и обнаженных плеч. Корнелия чувствовала себя чужой за столом. Ведь она была единственной гостьей, не пускавшей в ход свои женские чары.
«А не придумываю ли я все это, – сказала Корнелия сама себе, – тетя Лили слишком стара и благоразумна, чтобы флиртовать с кем придется. Это все глупости».
Вспыхнула беседа. Она перемежалась взрывами смеха, и мужским вкладом в общее веселье было, несомненно, остроумие. Корнелия не улавливала смысл общего разговора, ее давило ощущение, что женщины за столом игнорируют ее как невзрачную и лишнюю гостью, не заслуживающую их расположения. Мужчины были любезны, но воспринимали ее всего лишь как племянницу Лили и уделяли мало внимания. Корнелия была рада, что весть о ее помолвке с герцогом еще не распространилась. По пути на вокзал тетя Лили шепнула ей, что эта новость должна оставаться в секрете до тех пор, пока герцогиня не даст своего одобрения.
«Их отношение ко мне сразу изменится, как только они услышат! – сказала себе Корнелия. – Стоит им узнать, что я – будущая хозяйка Котильона, они начнут лебезить передо мной гак же, как сейчас лебезят перед герцогиней».
Она чувствовала презрение к ним, и в то же самое время она боялась этих ярких, нарядных созданий, с их непонятными шутками и громким смехом и их цепкими, любопытными глазами, ничего не упускающими из того, что делал или думал человек, попавший в их поле зрения.
– Почему Лили так сурово наказывает Дрого? – неожиданно услышала Корнелия.
Женщина, произнесшая это, говорила тихо, обращаясь к мужчине, сидевшему справа от Корнелии. В ответ он лишь пожал плечами.
– Кто сказал, что всегда расплачиваются женщины? – спросил он. – Иногда и мужчины.
– Возможно, это тот самый случай, – ответила леди. – Но это не заденет его настолько, чтобы он изменился. Если речь идет о Дрого, то это ботинок всегда на другую ногу.
– Вы припомнили Розу? – спросил мужчина. – Бедная девочка! Все обошлось очень плохо для нес, не так ли? Эмили благоразумно поступила, отправив Дрого путешествовать вокруг света.
– И это сработало! С глаз долой, из сердца вон. Бедная Роза сейчас на содержании юного Уинслоу. Я никогда не сталкивалась с таким несчастьем и мне очень жаль ее. Хотя такой конец неизбежен – при таком начале.
Корнелия задумалась над услышанным. Что они имели в виду, говоря, что тетя Лили наказывает Дрого? Это так же необъяснимо, как и остальные их слова. Корнелия очень надеялась, что когда-нибудь сможет разрешить все эти загадки.
К ее облегчению, обед близился к концу. Пища была превосходной, блюдо следовало за блюдом, но Корнелия могла заставить себя попробовать что-нибудь только через силу. По белому полю скатерти была расставлена целая коллекция великолепных вин, но Корнелия, как и положено дебютантке, пила только минеральную воду. Обед закончился оранжерейными фруктами, поданными на огромном золотом блюде.
– Превосходный обед, Эмили, – заметила Лили, когда леди покинули банкетный зал.
– Я ненавижу обеды по пятницам, перед тем, как все гости устроятся, – отозвалась герцогиня. – Кстати, мне показалось, что Дрого был чересчур молчалив.
Герцогиня произнесла эти слова, глядя Лили прямо в глаза, но та лишь загадочно улыбнулась в ответ.