— Я могу быть вам полезной, – продолжала настаивать Ундина, все чаще поглядывая на Турнена. – Я здешние озера, пруды, ручьи знаю. По воде ходить умею. Язык рыб понимаю.
— Вот и отправляйся на дно! – хихикнул Дым, едва не захлебнувшись отпитым взваром. – Болтай с мальками и дальше!
— Пусть последнее слово молвит ваш Владыка… тьфу, то есть глава.
— Я считаю, что… – Анжи поднялась со стула и посмотрела на ожидавшую ответа Ундину, – тебе нет места среди людей. Твоя стихия – вода. Вот и властвуй над ней.
— Так, что будем делать дальше? – хлопнув в ладоши, спросил Дым.
— Для начала вернемся к Трюэлле. Возможно, к нам присоединятся выжившие добровольцы. Потом наведаемся во все ближайшие замки. Если хозяева владений не пожелают дать нам в подмогу своих людей, попробуем заставить их участвовать в нашем походе.
— И как же мы сможем их заставить? – поинтересовался Блик и, наполнив кубок водой, передал его Турнену.
— Убеждение. – Турнен холодно глянул на Анжи поверх кубка. – Ведь именно этим коварным оружием воспользовалась юная Правительница, когда повела за собой верноподданных?
— И все мы знаем, что из этого вышло.
— Дым! – цыкнула Силья, пнув его под столом. – Прекрати.
— Не гневайся, Правительница, – развел руками парень и натянуто улыбнулся. – Но своим безвыходным положением мы обязаны тебе.
— Довольно, – велел Турнен и смирил парней тяжелым взглядом.
Ундина прошелестела струившимся по телу атласом и вышла из комнаты. Силья, повторяя, что им всем нужно выспаться, отправилась на бельэтаж. Ожидая, когда все разойдутся, Анжи вышла в крошечный бельведер и прикрыла за собой двери. Прошла мимо жемчужной скамейки, провела пальцем по стеклянной светильне с плавающими в ней рыбками и остановилась у перил. Глубоко вздохнув, подставила лицо порыву ветра, принесшего с Прощальных Костров запах дыма. В фиолетово-черном небе разгорелись звезды, все больше напоминавшие раскатившиеся по подземелью шаровидные фонарики.
Анжи сквозь слезы посмотрела на свой меч. Все царапины на нем, как на живом, зарастали. И все же тонкому клинку чего-то не хватало.
Вспомнился приглушенный голос мужчины. Анжи стояла к нему спиной, чувствуя его тепло и легкие прикосновения рук, державших меч.
«А что это за желобки тянутся к кончику?»
«Это долы», – отвечал мужчина, и его дыхание щекотало шею.
«А для чего они нужны?»
«Для легкости и крепости, моя маленькая любопытная девочка, чтобы его непросто было сломать».
«Значит, у меня тоже есть внутренние долы! Я легкая! И меня не сломить! Почему ты смеешься? Я вырасту храброй воительницей!»
«Даже не сомневаюсь!»
Боясь упустить промелькнувшее воспоминание, Анжи тщетно пыталась окунуться в то время и узнать, кто этот мужчина, кто она сама. Но словно останавливалась у приоткрытой двери, не решаясь распахнуть ее и шагнуть в прошлое. Резко отворачивалась от правды и удалялась, понимая, что не желает ничего знать.
Почему? Почему? Почему, куда бы она ни ступала, там всегда взрастали беды? Она могла увести Блэкмару к лодке несколькими мгновениями раньше, но не сделала этого. Миг вознесся над судьбой.
Анжи открыла глаза и поспешно вытерла слезы. Рядом встал Турнен и, облокотившись о перила, посмотрел на сочащие блеск озера.
— Почему ты оплакивала Блэкмару? Ты знала ее меньше суток.
— Она располагала к себе. И имела сходства с моей сестрой. Даже умерла, считай, у меня на руках, как совсем недавно Тирлэй.
— Ты умеешь обращаться с мечом? – резко сменил тему Турнен и кивнул на руку Анжи, нервно водившей пальцем по клинку.
— Меня учил мой друг. Но совсем недолго. Примерно с полгода.
Парень оттолкнулся от перил и, взяв меч, взмахнул им, описав восьмерку. Клинок зашумел опадающей листвой и разбросал по стенам цветные отсветы, спугнув заметавшихся в светильне рыбок.
— Тебе нужно его приручить, – сказал Турнен и, подкинув меч, поймал его другой рукой. – Он должен стать частью тебя. В него заложены мастером-чародеем такие свойства, что ты можешь управляться с ним, миновав обучение владением телом, мыслями и самим мечом.
— Разве такое возможно?
— Это – чародейское творение: капризное, особенное, редкое. В нем заключены духи истинных воинов, похищенных одаренными ковалями. И теперь они, порабощенные, озлобленные собственным бессилием, только и ждут момента, чтобы испить крови врагов. Этот клинок, как и любой схожий с ним, очень коварен. Случалось так, что меч владел своим хозяином, а не наоборот. Далеко не многие обладали достаточной силой воли, чтобы противостоять ненасытной алчности клинковых духов, жаждущих убивать.
— В зале, где рыдали статуи, он словно сам впился в чудище!
— Духа, томящегося в витисе, тоже следует держать в строгости.
— А что он есть?
— Фантом любимого зверя чародея-коваля. Мастер вселил его в жезл перед своей смертью и даровал Правительнице, которой служил долгие годы. Летуч строптив и понимает одни приказы. Он читает в мыслях хозяина обращенный к нему клич. Только это, ничего более.
— Хозяина? А почему же он дважды подчинился тебе?
— Он меня узнал. Я приручил его, когда он был еще жив.
Вскоре Турнен ушел. Анжи хотела поупражняться с мечом, но следом вернула его в ножны, зря разбередив болевшие мышцы. Все равно в короткие сроки, без посторонней помощи ей не постичь сложное искусство владения этим своенравным оружием. К тому же, вручено оно было как символ принадлежности к знатному роду. Вряд ли Тирлэй могла подумать, что ее сестра будет искать в нем защитника.
Выйдя из дома и немного постояв на крыльце, Анжи спустилась с гладких ступенек и отправилась по тропинке к озеру. Сошла на берег и залюбовалась переливающейся голубым серебром водой. Мерцающие пузырьки, нанизанные на невидимые нити, расшили узором всю таинственную глубину, осветив усеянное коралловым песком прозрачное дно. Тянувшиеся по воздуху бисеринки колыхались на ветру, не отрываясь от спокойной зеркальной глади.
Анжи нерешительно расстегнула блузу, стянула ее с плеч и положила на мох. Немного поколебавшись, скинула сапоги и шагнула в бархатные волны. В босые ступни больно впились жемчужины, но словно извиняясь за их грубость, кожу обласкал мягкий песок.
Спустившись пониже, она вручила себя незримым рукам, сотканным из воды и света, и те подхватили ее, позволив ненадолго забыться. Она не заметила, когда небосклон начал светлеть, а бусины света окрасились багрянцем. Таяли и звезды, становясь прозрачными льдинками, исчезающими в жарком дыхании утра. Не зря говорили: «не желай доброго утра звездам», когда просили не кощунствовать. И впрямь, звезды умирают на заре, и у них не может быть доброго утра.
Анжи пошла к берегу, а когда поднялась на него, отшатнулась от оказавшегося на пути Турнена. Он вежливо убрал ногу с ее вещей, и она начала спешно одеваться.
— Надеюсь, помешал? – хмыкнул парень, наблюдая за ее скованными, торопливыми движениями. – Твое купание в зачарованном озере чудом не привлекло Гардэй. Своим легкомыслием ты могла накликать на нас очередные беды.
— Прошу прощения.
…Из комнаты, где вечером разгорелся спор, доносились голоса. Ступив на порог, Анжи задержалась в проеме и оглядела мозаичное окно. В цветном полотне не хватало нескольких кубиков, и в дырочки сочились яркие лучи солнца, возродившегося на звездном погосте.
— Откуда ты воротилась вся мокрая? – спросила Силья и поставила перед Анжи вазу с фруктами.
— С озера, – ответила Анжи и чуть не подавилась от брошенного в ее сторону взгляда обиженной Ундины.
— Зачем было так рисковать? – вскинула тонкие бровки Силья, переглянувшись с Дымом. – А если бы Гардэи оказались рядом? Мне даже страшно представить, что с тобой случилось бы!