Немного размявшись, Анжи взобралась в седло. Воспрянувшая Ундина устроилась сзади. Они последовали за ушедшими вперед воинами и выехали в долину цветущей мирабели. Вдалеке виднелись крыши построек, а над ними вились черной грядой тучи.
— Это и есть Лекор, – взволнованно сказал поравнявшийся с Анжи Адамант. – Городок, славящийся своими мастерами. Здесь живут лучшие ковали-оружейники и ремесленники.
— Значит, эти два десятка домов – наша последняя надежда? – впав в уныние, нехотя откликнулась Анжи. – Все же лучше, чем ничего.
Адамант не успел ничего ответить, как Анжи рванула вперед. Она быстро догнала остальных и, пронесшись мимо лошади Вэндай, задела ее стремя. Конь сбился с рыси, и Вэндай задергала поводья, пустив вслед ругательства, но те благополучно затерялись в ветре. Анжи осадила лошадь перед небольшой группой воинов, обдав их облаком пыли.
— Знаю, в ваших умах посадили зерно сомнения! – заговорила Анжи, сдерживая рвущегося коня. – Многие считают меня самозванкой! Некоторые подозревают в союзничестве с завоевателями царства Фаэтона. Иные и вовсе – причиной всех бед. Но я по эту сторону. И буду за Тир-ре до конца. С вами и за вас! Во имя Тирлэй! Сколько бы нас не собралось, мы не отступим! Не посрамим своей трусостью родные земли! Богини Света нам не простят, если мы покорно сдадимся этим двум Пиявкам! И те, кому суждено будет предстать перед светлыми образами, не потупят стыдливо взоры! Они войдут в небесную обитель с гордо поднятой головой, зная, что отважно сражались с неравными по силе противниками. Как никто прежде!
— Во дает, бестия! – различила Анжи в поднявшемся гвалте насмешливый возглас. – Не иначе как сумасшедшая! И впрямь одержимая, правду говаривали! Как крови вражьей-то жаждет, а?
— Но сколько в ней задора! Такая и в одиночку бросится в пекло.
— Ага, каждый день все бросается! То вспыхнет, то потухнет.
— Ежели сопливая девчонка не убоялась, то нам, братцы, грех!
Развернувшись, Анжи погнала Мотылька к Лекору, оставляя за собой сломанные цветы, сложившие без войны свои цветные головы.
К полудню солнце так и не явило свой лик, окунувшись в облачный полумрак. Погода, как избалованный младенец, капризничала, то безжалостно терзая ветви ураганом, то разбивая градинами белоснежные грибы.
Рвения как можно скорее встретиться с Пиявками у Анжи поубавилось, и она присмирела, медленно двигаясь впереди обессилевших вояк. Люди долгое время шли очень быстро, чтобы не сильно отставать. Турнен, видя полнейший упадок, распорядился насчет отдыха. Они устроились возле рощицы, кроны которой бились в беспричинной агонии.
— Ох, меня укачало, – пожаловалась Гардэя, шатаясь из стороны в сторону. Ее белая кожа приобрела голубоватый оттенок, а под глазами пролегли тени. – Лошадь совсем не похожа на лодку.
Спешившись, Анжи подошла к собравшейся возле дерева компании.
— Правительница, – склонил голову Турнен. – Мы удостоились чести быть угодными вам?
— Наши сердца разрывает гордость.
— Рада за вас, – в тон кудряшке отозвалась Анжи. – Эйрэна, отдай мне меч Сильи. Тебе он все равно без надобности.
— А Правительнице, стало быть, позарез?
— Отдай, – ломая прутик, сказал Турнен. – Пусть забирает, иначе еще не раз удостоит нас своим визитом.
— Возьми его себе, – забрав меч и вручив его Ундине, сказала Анжи.
— Гардэям не принято носить оружие.
— И все же так мне будет за тебя спокойнее.
Анжи похлопала ее по плечу и отошла, посмотрев на вывалившееся из череды туч красное солнце. Где-то там, за недостижимым горизонтом – яркой полосой огня – остались они, все дорогие, близкие люди. Ради того, чтобы отвоевать шанс встретиться с ними, она должна все преодолеть.
Гардэя подошла к Анжи и накинула ей на плечи куртку.
— Турнен бывает крайне резок с тобой, – заметила Ундина, покосившись в сторону костра. – Мне кажется или ты его боишься?
— Больно надо! – вознегодовала Анжи, но следом нахмурилась. – А следует? Хотя, есть в нем нечто… зловещее, что ли. Он отличается от прочих людей. И дело вовсе не во внешности. Он весь какой-то – другой.
— О таких говорят – тень во тьме.
— Что-то я озябла. Пойдем, погреемся.
Анжи побрела к костру. Уже почти стемнело, и по долине расползся промозглый мрак. Холодный ветер благоухал зимой. Никто не удивится, если на утро закружит вьюга. Не иначе как очередные каверзы Ридоронты. Вначале пробудила призраков, теперь решила прибегнуть к естественным силам природы. Надумала поберечь своих тварей или ее вредоносные истоки начали иссякать? Большая часть была брошена на Трюэлле. Под завалами сгинуло не меньше сотни различной нечисти. Пиявки полагали, что на этом все и закончится. Возрадовались, что и от ненужных существ избавились, и от десятков людей. Не рассчитывали, что придется тратиться снова. А если у них не осталось в запасе дьявольских прислужников? Тогда у горстки вояк возрастут шансы!
Кутаясь в рукава, Анжи присела возле Адаманта, меняющего пропитавшиеся кровью повязки. Трепещущий огонь, стегающий полупрозрачными плетьми камни, давал совсем немного тепла.
Тень во тьме. Странное выражение, но оно как нельзя лучше подходило Турнену. Анжи тайком разглядывала его в напрасных поисках хотя бы мелкого изъяна. Нет, это не человек. Перед ней сидит дьявол. У простого смертного не может быть такой кожи, таких совершенных глаз. Казалось, один волевой взмах его ресниц – и перед ним падут все враги. Да, он еще слишком молод и неопытен, но у него есть призвание, которого напрочь лишена Анжи.
— Возьми свою корону. – Турнен вытащил из вьюка диадему и, поднявшись, бросил ее Анжи. – Да гляди, чтоб не заржавела.
Это был намек на то, что она может в любой момент потерять титул? Или предупреждение, чтобы долго в рядах Правителей не задерживалась? Попробуй-ка, угадай, чего ждать от этого человека!
Она проводила его взглядом и нехотя водрузила обруч на голову, прижав им цепляющуюся за коросты челку. Поднявшись, собралась расседлать Мотылька. В голове зашумело, перед глазами все поплыло. Нет, ее скоро сломит эта голодовка.
...Золоченые копья лучей, проткнув облака, вонзались в проснувшуюся землю. Нарастали раскаты грома. Опять будет дождь.
Анжи, прилично отставая, иногда была вынуждена догонять остальных. Лекор удивительным образом отдалялся. Все чаще казалось, что он – играющий с путниками мираж. Может, они вообще идут по ложному пути и прямиком угодят в ловушку?
Под вечер хлынул дождь, нагнавший меланхолию даже на Ундину. Анжи сдула с губ воду и сквозь челку, прилипшую к лицу, разглядела высокий каменный треугольник. Это единственное пристанище, где можно было укрыться от ливня. Она с трудом спешилась, подошла к остальным, столпившимся у входа, и заглянула внутрь. На стенах до острого потолка велись рисунки. В центре горел костер, несказанно обрадовавший людей.
Эйрэна принялась сушить волосы. Остальные сели рядом, подставляя замершие руки порывистому теплу.
— Тебе нужно согреться, – сказал подошедший к Анжи Адамант. – Позволь твою куртку. Ее надобно отжать, а то с нее течет…
Анжи выбралась из отяжелевшей парчи и отошла от лужи, разраставшейся у входа. У дальней стены была деревянная скамья. Рядом с ней – таганок. Похоже, этот странный каменный колпак согрел не одного странника.
Адамант помог Анжи снять сапоги и, видя, что она снова начинает дремать, осторожно привалил ее к своему плечу. Она закрыла глаза, окунаясь в колючие дебри путаных картинок. Нет, ей вовсе не хотелось покидать это уютное местечко, но она шагнула за высокий порог и оказалась в черно-серой, выжженной дотла долине. Небо раскрасили шляпки звездных гвоздей. На горизонте клубился сиреневый отсвет. Кое-где замерли растрепанные, словно ватные облака. Рядом с крупными трещинами торчали обугленные ветки молодых деревьев, а среди белых камней застыли безжизненные травинки.
На небольшом возвышении начал собираться свет, выползающий из песочных трещин. Он ткал тело девочки, облаченной в прозрачное платье. Проявились круглые серые глаза, обозначился капризно вздернутый носик.