— Благодарю.
Она сделала всего несколько шагов и окунулась в сумрак. Вокруг белели стройные деревья и серебрились тропинки. Трава длинным мехом покрывала землю, колышась на ветру. В воздухе висело ароматное летнее тепло.
Анжи с трудом добралась до мелкой реки, разделявшей две одинаковые стены леса. Впереди брезжил отсвет костра. В красноватом, беспокойном свете появился силуэт. Это была Ундина. Она улыбнулась, как могли улыбаться одни Гардэи: ласково, пьяняще и, пройдясь на цыпочках по глади воды, оказалась рядом.
— Будь во здравии, Правительница! – не сдержавшись и обняв Анжи, воскликнула она и тут же отстранилась. – Прости, я тебя заморозила.
— Почему ты меня оставила? – спросила Анжи, борясь со слабостью и головокружением. – Чем тебя обидел Турнен?
— Прости, я не смею о том говорить.
— Мне нехорошо. Еще немного, и я упаду… Где это мы? Какой странный лунный серп. Вон там, над кронами.
— Это – лодка духа принцессы Лунналель. Ты не знаешь это древнее сказание? Когда-то, миллионы лет до сегодняшнего дня…
Гардэя повела ее в сердцевину леса, раскрашенную мазками света.
…На небольшой поляне трепетал костер, окруженный людьми. Рядом стоял сплетенный из тонких прутиков треугольный шалаш. Завидев пришедших, сидевшие венцом незнакомцы замолчали. Все, похоже, забрели сюда из разных миров. Две совершенно одинаковые, белоголовые девушки равнодушно глядели в огонь. Бородатый старик с посохом в руке завлекательно зевал, утомленный разговорами. Молодой мужчина, накинув на голову просторный капюшон, подсев к свету, листал книгу. И лишь пожилая женщина в расписном балахоне и с повязкой на голове, завидев Ундину, поднялась с камня и подошла.
— Это – Хельга, – представила госпожу Гардэя. – Она врачевательница. Хельга, прошу тебя, исцели недуг Правительницы: она задела в лесу репейник-кровосос.
— С каких пор ты водишь дружбу с людьми? – проворчала Хельга, но все же указала на шалаш.
Они вошли в странное жилище. На полу лежал круглый коврик, сплетенный из вьюна, у стены стоял столик с корзиной, полной фруктов.
Анжи к своему стыду тайно угостилась несколькими ягодами.
— Значит, ты – Правительница? – переспросила Хельга, придирчиво разглядывая безобразную ветошь ее облачения.
— Ей нужны силы, чтобы противостоять завоевательнице царства Фаэтона. Она захватила в Тир-ре дьявольскую обитель и пользуется его дарами.
— Если она властвует Чародейским Полем, зачем ей услуги убогой ведуньи?! – шарахнулась в сторону Хельга.
— Да нет, – поспешила пояснить Ундина. – Это не Анжи захватила Поле, а Ридоронта! Нынешняя Правительница царства!
— Она – нынешняя Правительница царства? – указала на Анжи окончательно запутавшаяся Хельга.
— Да нет же, это – Правительница Тир-ре.
— А кто тогда захватил колдовскую обитель?
— Правительница царства!
— Тьфу на тебя! Умеете вы людям головы морочить!
Хельга, потеряв терпение, выгнала Ундину и принялась за Анжи, скорее всего так и не уяснив, кто она такая. Довольно грубо стянула с нее куртку, перевязь и завела в глубокий погреб. Стены его бугрились от тысяч ракушек, на полочках лежали черепа с горящими огарками в огромных глазницах. Под потолком покачивались жирандоли, сделанные из реберных костей. В середине комнаты чернел накрытый чешуйчатой материей стол. Рядом стояла спиралевидная подставка с различными чашами и флаконами.
При виде всего этого Анжи невольно попятилась к лестнице, но Хельга ухватила ее за руку и велела раздеваться. Анжи нехотя повиновалась и осторожно легла на столик. Хельга перевернула ее на живот и начала втирать в спину запашистые масла. Рядом поставила стальной таганок с дымящими углями, на которые брызгала пучком перьев кипящую воду. Анжи терпела из последних сил, покашливала, задыхаясь от смеси запахов, а Хельга все колдовала над ней, надавливая на различные точки и разминая позвоночник.
— Угостись-ка ложечкой доброй грибной плесени, – несколько злорадно проговорила ведунья, подав Анжи чашу с порошком.
— А это обязательно? – сто раз пожалев, что согласилась участвовать в этом странном обряде, поморщилась та.
— Если не выдерну жало репья-кровососа сейчас, то завтра ты, моя дорогая, и глазами пошевелить не сможешь. Будешь лежать живым трупом. Сил не останется даже на то, чтобы опустить веки. Ха! То-то! Ишь какой аппетит проснулся!
Запив невероятную горечь глотком воды, Анжи начала погружаться в травяной дурман. Она уже не слышала шепота Хельги, не ощущала прикосновений, не обращала внимания на горящие взгляды окруживших ее черепов. Тело будто становилось жидким, а мысли растворялись в холодной, бездонной тиши.
* * *
Спина горела от недавних побоев травяными пучками.
Анжи с трудом открыла глаза. Над ней вырисовывался глубокий потолок шатра. В полых прутьях угадывались маленькие отверстия, и задувавший в них ветер наигрывал удивительные мелодии.
Кое-как поднявшись с пола, Анжи доплелась до двери и распахнула ее. Деревья трепетали пушистыми ветками, словно подыгрывая ветру на невидимых инструментах. Высокие травы танцевали, хлопая в длинные ладоши. Пасмурное небо недовольно урчало.
Закрыв глаза, она вслушивалась в искаженные звуки. Неподалеку ритмично барабанили бусины дождя. Маленькие, круглые градины скакали по каменному полу. В самом темном, потайном углу звенела певучая струна. Пронизывающий гул ветра задевал податливое брюшко арфы. Отдаленным эхом летели друг за другом размноженные крики птиц. Молитва на незнакомом языке текла по улицам чужого города.
Анжи зажала голову, не в состоянии больше слушать все это.
— Обещаю, что и с проклятием невозвращения вернусь! – закричала она, и ее голос разлетелся осколками.
Ветер откликнулся хором поющих голосов. Хлопки крыльев спугнутых птиц превратились в зловещий хохот, а шорох травы – в навязчивый шепот. Земля же содрогнулась от заунывного детского плача.
Повалившись на бок, Анжи свернулась клубком и застонала. С грохотанием, плашмя подали с деревьев листья. Невыносимо!
…Ундина присела возле нее и взяла за руку, боясь потревожить хрупкий сон. Анжи то приходила в себя, то снова проваливалась в дрему.
— Что ты с ней сделала? – обиженно всхлипнула Ундина.
— Что надлежало, – огрызнулась сидевшая рядом Хельга.
— Зачем ты ее-то пометила? – шмыгая носом, Ундина указала на веки Анжи, покрытые до кончиков бровей сиреневой краской. – Она ведь – Правительница. Могла бы проявить уважение.
— Все знают, что лишь Хельга из Страдальческого леса так делает. Мне без разницы, госпожа или простолюдин. К тому же, смоется со временем! Зато все царапины свела. Руки огляди! А лицо, что было все исполосовано? То-то. Умею я делать свое дело. Выкарабкается твоя дохлятина. Вон сколько шрамов, а еще лазает по белу свету. Всем мороку создает.
— Она отважная, милостивая и благородная.
— Ну-ну, – вздохнула Хельга и обвела взглядом краснеющие кроны. – Только тьма за ней ползет, а твоя Правительница ее за собой кличет.
— Кличет?
— Ага, и людскими душами прикармливает.
* * *
Анжи проснулась в очередной раз в шалаше. Все кости ломило, но они обрели небывалую гибкость. Мышцы слегка дрожали и побаливали. Что сотворила с ней эта чокнутая ведунья? Теперь еще долго не отделаться от горького привкуса травяных отваров.
Привыкая к своему новому, непослушно-тряпочному телу, она поднялась и вышла из шатра. В лицо ударил порыв прохладного ветра, пропитанного запахом грядущей осени.
Мужчина, читавший вчера книгу, разводил костер. Анжи нерешительно подошла к нему сзади. На спине его подпоясанной куртки был вышит летящий дракон. Вышит - кто бы мог подумать - алмазами!
Уловив шорох травы, он обернулся и глянул на Анжи. Ей еще не доводилось видеть такие необычные глаза. В них, как в безмятежной речной глади, отразились два небесных полумесяца. Затенявшая веки темно-фиолетовая краска еще больше подчеркивала их красоту.