Анжи уже готова была выехать вперед и признаться, но передумала, решив, что тем самым лишит остальных возможности защититься. Неотмеченная шелковым глазом Пиявка выехала в центр и, осмотрев пленников, указала на Лею. Растерявшаяся девушка метала молящие взгляды в Турнена, но потом осмелилась принять вызов. И оказалась на земле после первого же удара. Анжи зажмурилась от ее крика и протяжного стона. Чудо, если Леа, защищенная изъеденной плешинами броней, не сломала позвоночник.
Следующим стал Дым, вероятно, принятый за девушку. Вокруг еще велась битва, а внутри «колодца» устраивались турнирные состязания! Игра кошек с беспомощными мышами.
Несмотря на внешнюю хрупкость и разболтанный стержень характера, Дым продержался довольно долго, ловко уворачиваясь от ударов и стремясь вымотать то и дело промахивающегося противника. От поднятых клубов пыли и дыма стало нечем дышать. Никто не разглядел, где Дым допустил оплошность и угодил под лезвие. Тяжелым кулем свалившись с лошади, он остался лежать в ногах Пиявок.
Рука в черной перчатке указала на Турнена. И стала первой, сложившей оружие в непродолжительной схватке. Место убитого заняла меченая персона и поманила содрогнувшуюся Анжи. Она так долго ждала этого момента! Так мучительно к нему стремилась! Ей выдался шанс хотя бы попытаться поквитаться. Но она растратила силы задолго до этой судьбоносной встречи.
Неплотно сомкнутые веки лежавшей в гробу сестры. Ласковая и виноватая улыбка Блэкмары. Подрагивавшие пальцы Геммы, державшие спицы с вязанием. Стывшие багряные бусины на редких ресницах Сильи. Сморщенные личики детей, теребивших тела убитых родителей.
Рваные клочья воспоминаний один за другим летели в почти угасший костер ненависти, пока взметнувшееся пламя не опалило изнутри. Безвольная рука с прежней силой сжала рукоять. Болезненная усталость точно занемела, трепет перед неравным противником притупился, обожженный огненными языками взвившегося гнева.
Она дернулась в седле, подогнала коня и, минуя оказавшуюся на пути Пиявку, привстала на стременах и ударила. Пламенеющий клинок вошел в водяную воронку, окутавшую всадника и погасившую скорость и силу клинка. Вхолостую пролетев мимо, Анжи зло осадила коня и развернула его, вновь устремляясь на противника. Меч хлестнул по водяной спирали и превратил ее в лед. Но ударить снова, чтобы расколоть застывшие струи, она не успела. Опять разворот! Голова идет кругом, кровь пульсирует в висках.
В глазах темнеет от прорывающейся сквозь безумие боли. Удар слабеющей руки и нулевой результат. Огненная стрела витиса пронзает переливающийся щит и обжигает плечо Пиявки. Хочется кричать от разлившегося внутри злорадства! Оттесненная от колдовского озера Пиявка теряет преимущество! Снова удар! Так хочется угодить острием в алеющий на груди глаз! Всадить в него клинок и провернуть, чтобы хлынула кровь, чтобы страшная боль сотрясла проклятый образ – символ всеобщего бедствия!
Защитная пелена расползлась вокруг Пиявки горящей лужей. Заржавший и поднявшийся на дыбы Пепел метнулся в сторону, отказываясь подходить к пляшущим уголкам пламени. Анжи истерично закричала и наградила измученного призрака уколом шпор, призывая его подойти к завоевательнице царства короля Фаэтона. А это была она, и она оставалась неприкосновенной.
— Достаточно, – сказал кто-то из размноженных Пиявок.
Ридоронта ухватила блестящую личину и сняла ее вместе со шлемом. Тряхнув рассыпавшимися по плечам светлыми локонами, уставилась на Анжи ядовито-зелеными глазами и ухмыльнулась. Ямочки на впалых щеках, щербинка в передних зубах, подведенная алой краской левая бровь…
Не может быть!
— Аргонта? – только и смогла выговорить Анжи.
Какое-то время они мерили друг друга взглядами. Анжи заставила Пепла подойти вплотную к трепещущему кольцу огня.
— Да ты никак озадачена? – убийственно холодная улыбка подернула искусанные губы Ридоронты. – Кровь за кровь. Слышала? Отныне это закон царства королевы Аргонты. Теперь мы квиты, выродок Эвиса. Неужто полагала, что благополучно избежишь кары, задев за живое Ридоронту?
Анжи стиснула зубы, намотав на кулак поводья топчущегося коня. Выдержанная изощренная месть Аргонты выглядела вполне правдоподобно. Но Анжи не верила в ее стремление отомстить за смерть престарелой родственницы. Ридоронту завела в Тир-ре совсем иная цель. И подслушанный вестником разговор – тому доказательство.
Безжизненная ухмылка начала сползать с застывшего лица Аргонты. До этого прищуренные глаза широко распахнулись. Сдерживая лошадь, она словно напряженно вслушивалась, застигнутая врасплох услышанным. Нет, она случайно вторглась в мысли своего пособника. И узнала нечто такое, что повергло ее в смятение, а потом и в ярость. Она посмотрела на стоявшего неподалеку всадника, тоже отмеченного новой символикой царства.
— Предатель! – оскалившись, выкрикнула Аргонта, испепеляя взглядом поравнявшуюся с Анжи Пиявку. – Ты обещал его мне, наглый враль! Только не ей! Выродку Эвиса он не достанется! Ни за что!
Она отвела локоть назад и метнула в Анжи полупрозрачный шарик, в полете приобретший форму кинжала. Вытягивающееся острие было направленно в оголенную плешину туники. Анжи дрогнула от хлесткого удара, пришедшегося чуть ниже ключицы. Конь дико заржал, так как она вцепилась в поводья, натянув удила. Перед глазами все поплыло, но она видела, как в следующий миг алый нож с перьями на ручке, прокрутившись в воздухе, вонзился в шею Ридоронты. Вздрогнув, Аргонта пошатнулась и осторожно слизнула с уголка губ проступившую кровь. Печально усмехнувшись, соскользнула с лошади. Десятки стоявших рядом Посланников с хлопками превратились в густые клубы черного дыма.
Магический кинжал растаял, и из раны хлынула кровь, пропитывая плотную стеганку. Анжи, осознавая, что вот-вот потеряет сознание, повернулась к спасшей ее недавно Пиявке, обвиненной Аргонтой в предательстве. Из прорезей серебристой личины на нее смотрели льдисто-серые глаза, жирно обведенные черной краской.
Глаза, которые опутывали ее страхом.
Глаза, которые невозможно забыть.
Глаза, которые еще недавно были для нее всем.
— Не-е-е-ет!
Ее искаженный безумием вопль сотряс вязкий воздух. Он опустошил кладовые истекающих сил, и Анжи опрокинулась на руки подхвативших ее людей, стремительно проваливаясь в удушающую темень.
Оставшийся без покровительства господин Пиявка был взят в плен. Правительницу, потерявшую сознание, Эйлииты уложили на крылья двух львиц и вывезли с поля к опушке леса. Драк, пробравшись через убитых, ухватил за руку оказавшуюся на пути Рэйналь. Оказать Анжи посильную помощь, кроме них двоих, некому. Небожители королевства Эйлиитэль ничего не смыслили в лечении, а лекарь-недоучка сама лежала еле живая после падения с лошади.
— Допрыгалась, блоха, – зло ворчала Железная Королева, распарывая ножом ворот стеганки. – Сдохнешь, так поделом тебе. А вырвешься из рук Костлявой, я однажды сама тебя прирежу. Ох! Инк, зажми сильнее рану. Придержи полоску материи, а то сползет. Эй, ну где вы там, синеголовые? Рвите еще тряпок. Терпи, девочка, терпи…
— Как же я мог забыть? – спохватился Драк, поспешно развязывая ремешки туники и пытаясь отыскать «Слезу Тир-ре». И вспомнил, что Анжи отдала ее дракону. – Йеалайя, подмени меня. Держи вот так, поняла? Нет, больше ничего не надо делать. Я сейчас вернусь.
Вытирая куском ткани окровавленные пальцы, Драк сбежал в лощину и отыскал обессилено сгрудившихся у подъема Тир-ревцев.
— У кого-нибудь из вас сохранился ледяной осколок?
— Турнен один не был ранен, – отозвался Адамант и с надеждой посмотрел на стоявшего рядом парня. – Только ты можешь помочь Анжи! Чего же ты медлишь? Она ведь умирает!
— Одна добрая весть.
Драк ухватил Турнена за тунику и сорвал с его шеи нить с осколком. Оттолкнув парня, смерил взглядом и поспешил обратно. Присев рядом с Правительницей, протер ледяную каплю и осторожно вложил ей в рот. Они с Рэйналь сделали все, что могли. Оставалось ждать. Только бы не было поздно, только бы чужая кровь смогла вернуть ее к жизни. Он чувствовал, как она удаляется, становится совершенно безвольной. Уплывает вдаль, совсем невесомая, неприкаянная душа. Она растворяется, исчезает из жестокого мира. Ожидание, невыносимо долгое ожидание. Все напрасно.